Время перемен. Анвар Расулович Кураев

появился мелкий слуга с сумкой через плечо, доской в руках и угольным карандашом, – Запиши про эту деревню. Будет тебе оружие, Ежи. Приступайте там!

      Один из пары замахнулся на другого с двух рук, завёл деревянный меч аж за спину. Второй стоял. Первый ударил, сильно, аж со свистом рассекая воздух, но второй отскочил. Первый замахнулся опять, второй попятился назад.

      – Ещё одно, вождь… – осторожно начал Ежи.

      – Говори, чего мнёшься? – Трома всегда раздражало хождение вокруг да около.

      – Нам бы бабу боли, а лучше двух. Наша месяц, как помёрла. Деревня почти вдвое выросла, пока она целительствовала. Под конец еле справлялась, так что двух лучше.

      – Эй, бедолага! – Тром окликнул писаря, – Это тоже запиши, – затем повернулся к Ежи, – Будет. А как с простыми бабами на селе? Есть, что пощупать?

      – С простыми завсегда у нас хорошо было, – Ежи улыбнулся, не отрывая глаз от поединка, где отчаянный уже вовсю гонял трусливого, – У нас и банька есть славная. Может, растопить?

      – Недосуг мне с этой царапиной.

      – Понял, вождь.

      Отчаянный догнал, таки, труса и вдарил ему по колену. Мальчик схватился за ногу, упал и зашипел, катаясь из стороны в сторону. Тром подумал, что там больше притворства, чем боли. Очередной холуй. Ежи всё не объявлял конец. Тогда второй мальчик размахнулся мечом на лежачего, и только тут Ежи крикнул:

      – Довольно!

      Двое мужиков в охотничьих накидках оттащили корчащегося. Гомон поутих.

      Тром услышал громкий шёпот позади:

      – Десятник, про животину не забудь.

      «Трусливые собаки, сами боитесь спросить, доброго воина просите, где хоть капля смелости надобна. Поделом таким – пусть всю жизнь воинам в услужении ходят».

      – Кто там шипит, как змея под гнилым бревном? Сюда его, быстро! – приказал он Ежи.

      Воин поманил человека из толпы, и к ним подошёл сгорбленный старик.

      – Ну? – грозно спросил вождь.

      Тем временем, последняя пара вышла на полянку. Мальчишка-«грибок» высоко задирал голову, чтобы видеть соперника из-под шлема. Они ждали команды, но Тром не спешил её давать. Хотелось воздать шипящему по заслугам.

      – Я просто слежу за скотом, вождь, – робко ответил старик.

      – Что тебе надо?

      – Лишь просьба. Два года тому, из-за мора среди коров, овец и свиней, осталась их лишь пятая часть. Приплод народиться не успевает – деревенские съедают. Нам бы пополнить стада…

      – Так ты, значит, плохо следил, раз столько их помёрло, теперь шепчешь тут за спиной, денег из казны клянчишь! Лучше следить надобно! Убрать с глаз долой! – проревел Тром.

      Народ притих.

      Молчание нарушил Ежи:

      – Вождь Тром, старик-то трус, конечно, но правду сказал. Убывают стада, голода боюсь в деревне.

      Проговорил он это открыто, не лебезя, не раболепствуя. Нравился Трому такой разговор, и десятник нравился. Да только что он решение принял, и отступать – значит признать неправоту свою и предстать слабым пред всей деревней. Показать, что ты сразу не