Любовь по правилам и без. Юлия Гауф

в пятнадцать-двадцать лет можно вот так, сходу влипнуть с первого взгляда. А мне скоро сорок, нет бухты кораблю, или как там было в «Юнона и Авось».

      Настя пошла переодеваться, и я взгляда даже от её спины не мог оторвать. Я успел отметить ухоженный вид, дорогую одежду, её молодость. Критично препарировал себя: не одинокий волк, а скорее побитый жизнью пёс. Возраст, хромота, шрамы…

      Но, может, есть шанс?

      – Вы уже влюбились в мамочку? – рассекретила меня Катя, и подмигнула.

      Отвечать наблюдательному ребенку я не стал, но… Похоже на то.

      Влюбился, чтоб меня!

      Глава 6

      – Ну ма-а-ам, – проныла Катя.

      – Не мамкай, – я обмотала ее теплым шарфом, сняла её перчатки, и надела на её ладошки более теплые.

      – Жарко!

      – Хочешь лепить снеговика – терпи. А то заболеешь, и проваляешься с соплями. И никаких снеговиков.

      – Ладно, – пробубнила она.

      – Буп, – ущипнула я дочку за носик, она возмущенно отпрыгнула от меня, и пошла к нашему соседу.

      К Егору.

      А я запрыгать от радости готова – моя Котька говорит! Нет, даже не говорит, а болтает! Вон, крутится вокруг этого мужика, рот не закрывается. Немного обидно, что я вчера чуть ли не силой выдавила из дочери пару предложение, тогда как с чужаком она за милую душу беседы ведет.

      Но… пусть! Пусть так! Зато сейчас я смотрю на своего ребенка и, наконец, узнаю её прежнюю! И это такое счастье, что мне плевать на правила приличия.

      Раньше если бы Катя так доставала вопросами чужого человека, я, как любая мать, извинилась бы, и попросила дочку вести себя прилично, и не мешать человеку. Но сейчас мне на эту вежливость категорически наплевать!

      – Прости, мужик, придется тебе терпеть, раз с тобой моя Котька желает общаться, – тихо пропела я себе под нос, любуясь жизнерадостной дочкой.

      – Мам, а ты чего стоишь? – Катя отвлеклась от нашего соседа.

      – А чем мне еще заниматься?

      – В снеговике три шара. Нас тоже трое, – подсказала дочь. – Я леплю средний, дядя Егор – самый большой, нижний.

      – А вы, Настя, лепите голову, – подмигнул мне Егор.

      – Я? – ткнула я себя ладонью в грудь.

      Боже, да я снеговика лепила… а когда я его лепила-то? Классе во втором, наверное, и то быстро утомилась. Скучно мне стало, и я побежала искать новое занятие, бросив один шар от снеговика. Помнится, до весны у нас во дворе он стоял. Последним растаял, уже грязный лежал посреди участка, как немой укор моей непоседливости.

      – Ты! Мам, тебе же самый маленький нужно слепить, – топнула Котька ногой.

      – Да, присоединяйтесь-ка к нам.

      – Давайте я буду в роли чирлидера: группа поддержки и ваше вдохновение, а? – предложила, надеясь отказаться от этого сомнительного занятия.

      – Ну ма-а-ам, – надулась Катя, и дернула Егора за рукав: – Скажите ей!

      – Говорю: присоединяйтесь, – мужчина как-то по-доброму мне улыбнулся. – А то несправедливо получится: мы работаем, а вы – отдыхаете. Давайте, Настя, покажите ребенку пример. Или вы не