Кола. Борис Поляков

под зипуном, таиться не стал:

      – Ударился нечаянно. Увидел в потемках бабу, думаю – ведьма, что ли… А то, стало быть, вечор к хозяину гости.

      Лежавший невдалеке Афонька зашевелился и полусонно заворчал:

      – Не баба, а девка. Да еще какая! – И почмокал губами.

      Андрей конфузливо улыбнулся:

      – Ладная.

      – Так ты со страху-то и давай башкой в колокол бить? – фыркнул Афонька.

      На завтраке потешалась вся команда. Давясь кашей, Афонька рассказывал, как Андрей головой бил в колокол, будто злых духов, отгонял от себя бабу. Шутил и Смольков.

      – Не меня она поманила, – заскребал он в котелке кашу, – я бы не стал в колокол бить.

      – А что бы ты сделал? – спросил звонкий голос.

      Все обернулись, и Андрей увидел ее днем, при свете. Уверенно, по-хозяйски она прошла к Смолькову, взяла его за ухо и подняла.

      – Не все сбывается, что желается… – пунцовые губы ее смеялись.

      Афонька опасливо отодвинулся. Все гоготали над Смольковым. Андрей хотел незаметно уйти: кто ее знает, наверно, богатейка, прав не будешь. Но она загородила дорогу:

      – Ух ты! Парень-то какой ладный, – игриво рассматривала Андрея. – И впрямь добрый молодец. Где это такие водятся?

      Андрей пытался ее обойти:

      – Езжай в наши края, найдешь…

      Но она стала перед ним бойко, закинула голову.

      – Зачем в ваши? У нас свой есть… – на Андрея близко смотрели улыбчивые глаза. – Да и ты к нам едешь. – И засмеялась лукаво: – Аль наши девки да бабы некрасивые?

      Андрей вспомнил о конвое, нахмурился:

      – Ступай себе, что привязалась?

      – Нюшка, где ты запропастилась? – позвали с палубы.

      – Ишь ты, – засмеялась Нюшка, и в голосе появилось тепло. – Еще не знузданный.

      Гости садились в лодку, хозяин напутствовал:

      – Посошок полагается, посошок. Ничего, на море воно как тихо.

      – Тихо не лихо, да гребля лиха.

      – Ничего, вон в голомени белухи как разыгрались. Поди, и ветер скоро будет. Поставите парус – спи себе.

      – Путь-дорога честна не сном, а заботой.

      – Дойдете бласловясь. Посошок-от надо…

      Лодка отчалила, и все собрались у борта, смотрели, как гребцы налегают на весла, желали доброго им пути.

      Нюшка обернулась с кормы, отыскала взглядом Андрея, махнула рукой:

      – Эй, добрый молодец, приходи в Коле на вечерицу… – И залилась смехом. Такой Андрей ее и запомнил: озорной, веселой, красивой. Из-под нарядного кокошника зовущие глаза и яркие, в лукавой улыбке губы.

      Посрамленный Смольков судачил с Афонькой:

      – А девка-то сдобная…

      – Пшеничная девка…

      – Еще мужиком не лупленная, вот и гонорится.

      – Оно так, – согласился Афонька, – баба – что пенька: чем больше мнешь да чистишь, тем она мягче.

      – Эх вы, гуси-головы, – вмешался хозяин. – Это же колянка! В Коле бабы – другое. Сказано не нами: Кола – бабья воля! В Коле баба мужика стоит!

      4

      К