Иерусалим. Сельма Лагерлёф

приятеля, проходил в уютную кухоньку и беседовал с его женой, матушкой Стиной. Впрочем, что значит – иногда? Не иногда, а чуть не каждый вечер. Уж больно тоскливо было бедняге пробсту. Жена постоянно лежит в постели, в доме ни порядка, ни уюта.

      Как-то зимним вечером сидели они, учитель с женой, у камелька. Сидели и беседовали о том о сем. Тихо и серьезно, как всегда. А в углу играла их двенадцатилетняя дочь. Звали ее Гертруд. Льняные волосы, румяные круглые щеки, веселые голубые глаза. Выглядела она вовсе не так, как остальные дети учителя – этакие умудренные опытом маленькие старички и старушки.

      А этот уголок принадлежал только ей. Сегодня выдался удачный вечер: ни мать, ни отец ее не дергали. Сидела на полу и что-то строила из чурбачков и осколков стекла. Строила довольно торопливо: понимала, что в любой момент родители могут вспомнить про невыученные уроки или какую-нибудь срочную домашнюю работу. То и дело косилась на них и с удовлетворением кивала сама себе: повезло. Родители настолько заняты разговором, что не обращают на нее внимания.

      А задумала Гертруд вот что: построить весь свой приход. Ни больше ни меньше – весь приход, с церковью, школой, приходским советом! Река и мост тоже должны быть на месте, а как же без реки!

      Работа продвинулась уже далеко. Из камушков возведены окрестные холмы, в ущельях посажены деревья из еловых веток. Два больших заостренных камня изображают Клакбергет и Улофсхеттан, вершины по обе стороны реки; они словно сторожат все, что происходит в долине. И сама круглая долина выглядит довольно плодородной: Гертруд насыпала туда землю из цветочных горшков. И даже провела гребенкой, будто только что вспахали. Всходов еще не видно, но это легко объяснимо: на дворе ранняя весна. Если не выглядывать в окно, вполне можно представить: ранняя весна. Ничего еще не взошло.

      А лучше всего получилось с рекой. Гертруд нашла в сарае длинные серповидные осколки оконного стекла, выложила их в извилистую линию и перекрыла шатким плавучим, так называемым понтонным мостом, соединяющим северную и южную части уезда.

      Вот эти красные кусочки кирпича – расположившиеся на отшибе хутора и деревни. На самом севере среди полей и лугов спрятался в низине хутор Ингмарссонов. На склоне холма деревня Кольосен. А на юге, там, где река порогами и водопадами прорывается на волю, – водяные мельницы и фабрика Бергсона.

      Все готово. Дороги между хуторами и спуски к реке выровнены и посыпаны песком. Посажены маленькие рощицы вдоль берега и у хуторов. Достаточно беглого взгляда – и сразу ясно: вот он, весь наш приход.

      Получилось очень красиво.

      Несколько раз поднимала голову, собиралась позвать мать полюбоваться, но каждый раз прикусывала язык. Лучше о себе не напоминать.

      К тому же осталось самое трудное и самое главное: деревня с церковью. Она – в самом центре прихода. Много раз передвигала камни и осколки стекла – ничего не получалось. Усадьба фогта[3] упрямо наезжает на лавку, а

3

Чиновник, отвечающий за королевские владения и налоговые сборы.