Театр китового уса. Джоанна Куинн

и скрипучие туфли, чтобы надеть на церемонию в церковь. Платье состояло из кучи бантов и рюш, и ей пришлось стоять перед зеркалом в спальне новой матери, пока ее наряжали. Его долго утягивали и застегивали, и ей это казалось своего рода ограничением, помехой.

      Ее тело более не было чем-то послушным, что могло быстро переносить ее с места на место, будто отличный рикша, оно было чем-то, принужденным к неподвижности, к тому, чтобы на него смотрели.

      – Вот, – сказала Бетти, поправляя банты на платье, переводя взгляд с настоящей Кристабель на ее отражение и обратно. – Вот и ты.

      Будто прежде ее там не было.

      Однажды вечером на чердаке с Моди, которая читает ей «Илиаду» в обмен на один из карандашей, Кристабель вдруг осознает, что все интересные люди в «Илиаде» – мальчики. Все они обладатели штук. Единственные девочки в книге – грустные жены, грустные слуги или грустные прекрасные девы, которые вызывают войны.

      Темная, дождливая ночь. Ветер вздыхает в трубе. Накатывает звук моря. Моди, в своем черно-белом наряде горничной, сидит, скрестив ноги, на лоскутном коврике перед камином и медленно читает вслух, водя пальцем по словам:

      – «Нечего мне к Ахиллесу идти! Мольбы не почтит он, не пожалеет меня и совсем, как женщину, тут же голого смерти предаст, едва лишь доспехи сниму я»[8].

      – Что значит «как женщину»? – спрашивает Кристабель, укутанная в постели. Покатая комната освещена несколькими трепещущими на каминной полке свечами.

      Моди задумывается на мгновение, затем отвечает:

      – Это значит, что мистер Гомер никогда не встречал меня. Или Бетти Бемроуз, если на то пошло. Ее просто так с ног не свалишь. – Она продолжает чтение, пока Кристабель обдумывает ее слова.

      – Моди…

      – «Останемся плакать в чертоге,

      Здесь, от сына вдали!»

      – Почему в этих историях нет интересных девчонок?

      – «Такую ему уже долю мощная выпряла, видно, Судьба, как его я рождала: псов резвоногих насытить вдали от родителей милых».

      – Моди, почему все самые лучшие персонажи – мужчины?

      Моди с грохотом захлопывает книгу.

      – Мы еще не все книжки прочитали, мисс Кристабель. Не верю, что все истории одинаковые. А вам пора спать.

      Охотничья луна

Ноябрь 1920

      Поздний обед Джаспер съедает в одиночестве. Заливает в себя целую бутылку бордо. Начинает вторую. Он несколько месяцев не видел Розалинду за столом, и Уиллоуби нечасто показывается даже ради десерта. Джаспер ложка за ложкой угрюмо проводит лимонный силлабаб сквозь бороду, рассеянно размышляя – без какой-либо реальной надежды или ожидания – смогут ли они с Уиллоуби когда-либо достичь приязненных братских отношений. Он сожалеет, что они по-прежнему соскальзывают в наезженную колею древних ссор и препирательств. Уиллоуби – пустоголовый павлин, у которого волос больше, чем мозгов, но он храбрец. Бесстрашный. Он слышал, как другие офицеры с восхищением говорят

8

Перевод Н. И. Гнедича.