Театр китового уса. Джоанна Куинн

ближе, вооруженный каким-то стальным инструментом.

      – Понятно, – говорит доктор через некоторое время. Он возвращается к ощупыванию ее живота, бегло осматривая комнату, будто оценивая декор. – Понятно.

      Женщины ждут.

      Чуть позже доктор Ратледж поворачивается миссис Хардкасл.

      – Сложно сказать, где ребенок.

      – Да, доктор.

      – Большущий ребенок, кстати. – Доктор Ратледж долго смотрит на миссис Хардкасл, поправляя жилет. Между ними будто проходит какая-то молчаливая оценка. Наконец он произносит: – если он лежит неправильно, дело будет непростым.

      – Наследник Сигрейвов по традиции рождается в доме, – отвечает миссис Хардкасл.

      – Лучше не полагаться на удачу. Особенно после.

      – Да, доктор, – говорит миссис Хардкасл.

      Бетти кладет ладонь на руку Розалинды.

      – Джаспер скоро вернется, миссис Хардкасл? – спрашивает доктор Ратледж.

      – Мы еще не получили ответа, доктор.

      – Я ведь правильно понимаю, что у мистера Уиллоуби Сигрейва имеется автомобиль?

      – Мы его сейчас же найдем, доктор.

* * *

      Бетти и миссис Хардкасл помогают Розалинде спуститься по лестнице. Обе они говорят с ней, такой перекрестный поток поддержки и утешения. Другая прислуга топчется неподалеку, нервно сцепив перед собой руки. Розалинду переодели в чистую ночную рубашку, халат и тапочки, отчего у нее возникает забавное чувство, будто она ребенок, которому разрешили не ложиться подольше.

      – Удачи, мэм, – говорит Блайз, открывая переднюю дверь.

      Снаружи Уиллоуби – одна рука на руле его машины с открытым верхом, одна рука зажигает сигарету, – заводит мотор. Миссис Хардкасл открывает заднюю дверь и помогает Розалинде забраться внутрь, пока доктор Ратледж с довольной улыбкой шлепается на переднее пассажирское сиденье и говорит:

      – Великолепная машина. «Уолсли», если не ошибаюсь.

      – Четырехцилиндровый двигатель, коробка передач с четырьмя скоростями. Эта красавица может преодолеть много миль, – отвечает Уиллоуби, похлопывая деревянную панель. – Миссис Сигрейв в порядке?

      Розалинда замечает, что день перешел в вечер. Длинные тени падают на лужайку, а деревья по ее краям стоят темными силуэтами на фоне неба цвета хурмы. Она слышит, как за деревьями мягко волнуется море. Идеальный вечер, чтобы посидеть на улице с коктейлем, смеясь над колкой остротой, откинув голову, с ниткой жемчуга на шее.

      – У миссис Сигрейв все великолепно, – говорит доктор Ратледж. – Давайте доставим ее в больницу.

      – В больницу? – спрашивает Розалинда, но ее голос теряется в реве мотора. Они уносятся прочь, и она оборачивается, чтобы кинуть взгляд на стоящих возле увитого плющом дома Бетти и миссис Хардкасл: Бетти с одной рукой в воздухе, миссис Хардкасл с обоими ладонями у рта.

      Машина трясется по дорожке, мимо каменных столбов, что отмечают вход в поместье. На вершинах столбов застыли неопределенные геральдические животные, которых Джаспер как-то называл ей, но Розалинда не может