Питер Пэн. Джеймс Барри

него с восхищением. Питер отнёс его за счёт того, что он не побоялся удрать из дома. Но на самом деле её восхитило знакомство с феями.

      Она стала сыпать вопросами, и это немного его удивило. Для него в феях не было ничего необычного, они надоедали ему, попадались под ноги и так далее. Но вообще-то он их любил. Он рассказал Венди, как они впервые появились.

      – Понимаешь, когда родился первый ребёнок на свете и он в первый раз засмеялся, то его смех раскатился на тысячу мелких кусочков и из каждого появилось по фее. И так было задумано, чтобы у каждого ребёнка была своя фея.

      – Так и получается?

      – Нет, ребята уж очень умные стали, чуть подрастут – и уже не верят, что на свете есть феи. А стоит только кому-нибудь сказать: «Глупости, нет никаких фей», как одна из них тут же падает замертво.

      Ему надоело говорить о феях. Он прислушался. Его удивляло, что Динь-Динь до сих пор ни разу не подала голоса.

      – Не понимаю, куда она подевалась. Динь, где ты?

      У Венди забилось сердце.

      – Питер, – закричала она, хватая его за руку, – уж не хочешь ли ты сказать, что здесь, в комнате, фея?

      – Была только что, – сказал он не без раздражения. – Ты не слышишь ничего?

      Они вместе прислушались.

      – Вроде звенят какие-то колокольчики, – сказала Венди. – А больше ничего.

      – Тогда это и есть Динь. Она так разговаривает. Ага, мне кажется, я тоже слышу.

      Звон доносился со стороны комода. У Питера вдруг сделалось весёлое лицо. Ни у кого не бывало такого весёлого лица, как у него. И какой звонкий был у него смех! Он всё ещё умел смеяться, как смеются в первый раз в жизни.

      – Венди, – прошептал он, – кажется, я задвинул её вместе с ящиком!

      Он выпустил бедняжку Динь из ящика, и она заметалась в воздухе, ругая его на чём свет стоит.

      – Ладно, не ругайся, – сказал Питер. – Ну, виноват, виноват. Только откуда мне было знать, что ты там сидишь?

      – Питер, – воскликнула Венди, – пусть она постоит минутку, я хочу её рассмотреть!

      – Они редко когда останавливаются, – заметил Питер.

      Но на минуточку она всё же задержалась на часах с кукушкой.

      – Ой, какая хорошенькая! – поразилась Венди, хотя лицо у Динь всё ещё было искажено злостью.

      – Динь, – произнёс Питер дружелюбным тоном, – эта леди хочет, чтобы ты стала её феей.

      Динь ответила какой-то дерзостью.

      – Что она говорит, Питер?

      Ему пришлось переводить:

      – Она не очень-то воспитана. Она говорит, что ты большая и безобразная девчонка. И что она – моя фея. – Он попытался её урезонить: – Ты не можешь быть моей феей, Динь, потому что я мужчина, а ты женщина.

      – Дурачок ты, – сказала на это Динь и упорхнула в ванную.

      Венди продолжала приставать к Питеру с расспросами:

      – Ты больше не бываешь в Кенсингтонском парке?

      – Почему? Бываю иногда…

      – А больше всего где бываешь?

      – Там, где потерянные мальчики.

      – Кто они такие?

      – Ребята, которые вывалились из колясочек, пока няньки зевали по