Между прочим…. Виктория Токарева

Пушкинскую площадь. Там находился особняк, в котором размещались главные милицейские начальники. Вошли в особняк. При входе стоял милиционер. Он проверил наши документы, потом позвонил куда-то и доложил: «Даниэль пришел».

      В это время шел процесс над Синявским и Даниэлем. Гию приняли за Даниэля ввиду схожести фамилий. Почему бы Даниэлю и не прийти к высокому начальству?

      Нас впустили. Принял нас генерал, похожий на всех генералов: широкий, как шкаф, тяжелый, лицо квадратное.

      Данелия пересказал ему сюжет будущей комедии. Генерал выслушал и возмутился:

      – А зачем же тогда все пенитенциарные службы?

      Я не поняла слова «пенитенциарные», но догадалась: «карательные». То есть тюрьмы.

      Генерал был недоволен и спросил:

      – А почему вы не можете придумать такую комедию, как «Волга-Волга» или «Веселые ребята»?

      Данелия сочувственно закивал, соглашаясь с генералом.

      Лично мне эти фильмы тридцатых годов казались примитивом. Для своего времени они, конечно, годились, но сегодня… Тем не менее Данелия согласно улыбался и кивал.

      Я поняла, что он – дипломат. Не лезет на рожон, иначе окажется рядом с Даниэлем.

      Политика – это искусство компромиссов, как известно. Данелия пошел на компромисс. Он сохранил замысел, но переделал профессию главного героя: был милиционер – стал директор детского сада. Это улучшило замысел. Воспитательные функции более свойственны директору детского сада, нежели милиционеру.

      Придумали двойника. Директор детского сада Трошкин и рецидивист Доцент в одном облике Евгения Леонова. Слово «падла» заменили словом «редиска». Я вспомнила, Владимир Ильич Ленин говорил о Плеханове, что он красный снаружи и белый внутри, как редиска. Высказывание Владимира Ильича пригодилось.

      По сюжету Трошкина запускают в тюрьму, как подсадную утку, и он должен вызнать у Косого и Хмыря, где находится шлем Александра Македонского.

      – Так ты же сам его прятал, – напомнил Косой.

      В этом месте мы застряли. Как можно объяснить такую забывчивость? Доцент сам спрятал шлем, а теперь спрашивает: где он?

      Мы сидели несколько дней. Бесполезно. Встал вопрос: поменять сюжет.

      Однажды поздно вечером мне позвонил мой друг писатель Леня Жуховицкий. Я пожаловалась ему на тупик. Леня тут же предложил выход: Трошкин показывает на голову и произносит коронную фразу: «С этой стороны помню, а с этой – все забыл». Такое объяснение вполне логично для данного замысла.

      Сценарий условный, Косой – дурак, вся история – сказка. Такое объяснение забывчивости вполне логично и единственно возможно.

      – С этой стороны все помню, а с этой все забыл.

      – Так не бывает, – заметил Хмырь.

      – Бывает! – воскликнул Косой. – Я однажды в поезде с полки упал…

      – Молчи ты… – отмахнулся Хмырь.

      Сюжет покатился дальше. Данелия был в ударе. Я смотрела на него с восторгом. От моего восторга он заводился и становился абсолютно гениальным. Мы смеялись. Особенно в сцене с памятником.

      Шофер