Между прочим…. Виктория Токарева

поднял с земли газету, развернул ее и стал читать, опершись спиной о мусорный бак. Он хотел изобразить порядочного человека: проснулся, читает газету. В газете крупными буквами было написано: «Объявляется набор на Высшие режиссерские курсы».

      Так Данелия узнал о наборе. Божий промысел. А дальше – дело техники. Данелия сдал документы и прошел. Это было начало.

      На курсах Гия подружился с Александром Серым (Шуркой).

      У Шурки была девушка Марина. Он ее обожал. Марина многим нравилась, в том числе архитектору Диме. Дима – ничего себе: умница, красавец. Не хуже Серого.

      Однажды он пригласил Марину на романтический ужин. Она согласилась. Почему бы и нет? Изменять Шурке Марина не собиралась, просто ей нравилось нравиться. Девушкам необходимо самоутверждение.

      Настал вечер. Шурка позвонил Марине. Мама Марины взяла трубку и сказала, что дочери нет дома. Она пошла в гости к Диме.

      У Шурки что-то переклинило в мозгах. Ревность – всеобъемлющее чувство, такое же, как любовь.

      Шурка взял маленький топорик для сечки капусты, явился к Диме и дал ему топориком по голове. Точнее, по темени. Марина тем временем сидела с ногами на диване. И это все. Просто поджав ноги, просто на диване. Туфли стояли на полу.

      Марина была свидетелем того, как Дима упал и вокруг его головы стала натекать лужица крови.

      Позже выяснилось, что у Димы проломлено темя. Врачи заменили кость куском пластмассы. Надо же было как-то залатать.

      Человеческая кость дышит. А пластмасса не дышит. У Димы стало подниматься внутричерепное давление. Все кончилось тем, что из полноценного и молодого он превратился в инвалида с палкой. Жизнь была перерублена одним Шуркиным взмахом.

      Шурку посадили в тюрьму и дали ему восемь лет за нанесение тяжкого вреда здоровью. Отсидел он пять. Его вызволила мамаша, крупный ученый-биолог. Марина Шурку дождалась и вышла за него замуж.

      В тюрьме Шурка приобрел новый опыт: спать с открытыми глазами. Сидел с остановившимся слюдяным взглядом, как свежемороженый окунь с головой.

      На «Мосфильме» Шурку игнорировали. Тюрьма поднимает репутацию уголовника, но не режиссера. Шурке не давали снимать. Заняться ему было нечем, и он целыми днями сидел дома на диване и спал с открытыми глазами.

      В качестве мужа Марина получила неработающего, вялого, скучного Шурку. Лучше бы он сидел в тюрьме и писал оттуда страстные письма.

      Данелия – грузин, а для грузина друг – это святое.

      Данелия отправился к директору «Мосфильма» Сизову и попросил постановку для Серого: «Под мою ответственность. Я ручаюсь. Клянусь головой».

      Слова «я ручаюсь» – воздух. Данелия может ручаться сколько угодно, а Серый снимет серую халтуру. И что тогда? И голова Данелии тоже никому не нужна. Нужен качественный фильм, и это значило, что Данелия должен неотлучно быть при картине и, если не так пойдет, сам встать за камеру. Данелия должен будет отвечать за каждый этап, с начала до конца. Это значило: сценарий, режиссура, монтаж – всё под контролем Данелии.

      В это время Данелия находился в простое. Его проект «Хаджи-Мурат» закрыли. Почему? Потому