Нюрнберг. Николай Лебедев

Патроны.

      Впрочем, патронов оставалось немного. Вот почему снайпер нервничал.

      Тяжелый гул раздался сверху, стены завибрировали. Обещанный авиаудар начался секунда в секунду.

      Волгин метнулся к выходу, одним прыжком перемахнул пролом и кубарем скатился вниз по лестнице.

      Едва он выбежал из подъезда, противоположная дверь черного хода отворилась, и на пороге возник щуплый мальчишка. На нем был старый пиджак, огромный, чуть ли не дважды обернутый вокруг худого тела и подпоясанный армейским ремнем; с этим пиджаком совершенно не вязались короткие мальчишеские шорты, из-под которых выглядывали острые побитые колени.

      Через плечо мальчишки была переброшена пулеметная лента, а в руках гремели два металлических короба.

      Мальчишка был смешной и нелепый, похожий на кузнечика-переростка.

      Вокруг уже грохотало, за стенами дома вздымалась к небу земля.

      Мальчишка осторожно заглянул в подъезд, проверяя, нет ли кого, затем, удостоверившись, что путь открыт, помчался вверх по лестнице, на лице его отразились страх и удаль.

      Взбегая на третий этаж, он задержался, перекладывая короба в одну руку. Затем проворно, будто обезьянка, перебрался по скрюченным перилам над провалом и направился к неприметной двери.

      Он влетел в комнатку с криком:

      – Я принес!

      И увидел распростертое тело. Короба выпали из рук, крышки открылись, патроны со звоном рассыпались по полу.

      Мальчишка бросился к снайперу, обхватил руками, затряс безжизненное тело и закричал:

      – Папа! Папа!

      Но этого отчаянного, надрывного крика уже не было слышно. Был слышен только вой бомб и взрывы повсюду.

      Самолеты шли низко, отбрасывая на ободранные стены зданий угольные тени. Вдалеке строчили зенитки.

      Тем временем Волгин скомандовал отряду:

      – Отходим!

      – А рейхсканцелярия? – перекрикивая грохот, спросил Павлов.

      – Отходим, я сказал! В укрытие!

      Он указал на полузасыпанные обломками ступени, уводящие в подземный каземат – то ли переход, то ли вход в метро.

      Рядом, ухнув, повалился дом. В воздух взметнулся густой столб пыли и пепла.

      Солдаты подняли с земли оглохших немцев и стали толкать их за собой. Немцы не понимали, что происходит, и только с ужасом приседали при каждом новом разрыве.

      Павлов замыкал кавалькаду.

      И тут в общем металлическом и каменном вое и реве он разобрал какой-то новый, живой звук.

      Павлов оглянулся и увидел, как из недр рухнувшего дома, из задымленного подвала выбираются человеческие фигуры. Их было трое. Молодая всклокоченная женщина и двое детей – мальчик и девочка. Дети были совсем маленькие, не больше шести-семи лет.

      Мать толкала их перед собой из ямы, а следом пыталась вытащить наружу пару набитых чемоданов. Чемоданы, в отличие от детей, были тяжелыми и все время съезжали в воронку.

      Вокруг все пылало, черная пелена заволакивала пространство.

      Дети кричали, женщина