Бег по замкнутому кругу. Галина Григорьевна Черненко

мне казалось, что Сашка меня обнимает как-то особо осторожно, и уже не требует близости а спрашивает, а готова ли я к этому. А я всегда готова. Потому что, как я потом поняла, что близость для меня была не только сексом, а теплом, заботой и вниманием. Ведь мужчина, он на то и мужчина, чтобы дать женщине то, что она хочет, защитить и обогреть. А мой множественный оргазм был бонусом ко всему этому.

      А так как мы оба понимали, что времени у нас остаётся все меньше, а расставание все ближе, мы старались по максимуму использовать время, отведённое нам. И мы использовали, как могли. Обнимались, разговаривали, просто лежали рядом, глядя в потолок. Ведь сегодня у нас были сутки, а завтра будет только часочек на то, чего нет у нас дома, а нам очень нужно, но наши близкие люди почему-то считают это не важным. Поэтому, раз уж мы оказались рядом и выяснили, что желания и ситуации у нас одинаковые, то надо этим пользоваться.

      Но сутки закончились, и мы пошли учиться. Учебный процесс шёл хорошо, староста переживал за всех, и каждый день старался сделать так, чтобы сессия закончилась раньше. И кто хотел, сдавал досрочно. А мы с Сашкой понимали, что все освободившееся время можно будет провести рядом, чтобы не было обидно за то, что не воспользовались возможностями. Теперь я выходила из дома раньше на полчаса, чтобы зайти к Саньке до лекций, а потом ещё после. Мне так же казалось, что мне в затылок смотрят Витькины глаза. Но желание и страсть в тот момент пересиливали страх.

      Мы высчитали, когда у Витьки будут последние сутки в нашей сессии и решили, что Сашка задержится на пару дней, последние сутки мы проведём вместе и я провожу его домой. А если сказать правду, то последние дней пять я ходила не на занятия, а к Саньке. Я приходила к восьми, и расставались мы часа в два. Нет, мы не могли заниматься этим бесконечно, но раза три за полдня у нас получалось. А остальное время мы проводили в разговорах, спорах, и просто обнимались, так нам было комфортно в объятиях друг друга.

      А кроме этого, я понимала, что через несколько дней уедет Санька, а через пару недель моё тельце застонет без ласки и нежности. Поэтому я в том тандеме была безотказной. Я как всегда хотела напитаться этим всем впрок. А ещё я понимала, что после Санькиного отъезда наступит беспросветное болото. Потому что именно такой была в тот момент моя жизнь. Уже не к кому будет бежать после очередного скандала, никто не будет шептать в ухо запретные слова, и я уже не буду трепетать в ожидании близости.

      А жизнь дома была все той же. Жратва, уборка, моральное давление или скандал для приближения аборта, и опять все по кругу. Неужели мне тогда не было скучно или страшно от того, что моя жизнь будет такой до самой смерти? Или я об этом не думала? Или присутствие Сашки в моей жизни скрашивало любое болото? Но из-за Сашки опять же в моей жизни присутствовало и море страха. Я боялась того, что о нас узнает Витька, я боялась физической расправы, я боялась как то проколоться, и весь этот страх давил на меня.

      Но никакой страх не мог сделать так, чтобы я утром