Бег по замкнутому кругу. Галина Григорьевна Черненко

не зажимал меня по углам, не водил меня в кино на задние ряды, не лез мне руками под юбку. Он садился рядом на лекции, или шёл рядом по коридору и шептал мне в ухо такие слова, от которых я краснела до корней волос, и которые приводили меня в состояние крайнего возбуждения, и меня уже не надо было гладить, целовать, облизывать. Его волшебные слова делали все. А после этого просто надо было прижать меня к себе, и я взрывалась. Вот так все упростил Сашка.

      А утром мы пошли на лекции, договорились о том, что после лекций зайдём к нему на часочек и я побегу домой. Но опять кто то договорился на досрочку, и время было утеряно. Мне уже некогда было к нему идти, и я ему об этом сказала, но зря. Он согласно покивал головой, но когда провожал меня на остановку опять шептал мне в ухо какую-то срамоту, очень заманчивую, но запретную, и мы не дошли до остановки, мы оказались в гостинице со стонами, вздохами и взрывами. Он, конечно беспокоился обо мне и отправил меня домой на такси. Но я поняла, что в ближайший месяц я от себя не завишу.

      Дома мне было интересно, а заметно ли Витьке то, что я целые сутки отдавалась чужому мужику, отдавалась с задором и радостью? Но я суетилась по делам, а Витька не подавал никаких признаков ревности. Его вообще не интересовала интимная часть жизни. Ему, наверное, казалось, что если его это не волнует, то и никому не интересно. И надо признаться, что меня это злило! Витя, что надо сделать, чтобы ты обратил на меня внимание? Показать трусы, мокрые от чужой спермы?

      Утром я встала счастливая, быстро оделась и убежала. Потому что первой пары не было, и полтора часа можно было потратить на любовь! Меня смущало только одно, запустят ли меня в гостиницу без Сашкиной просьбы. Но ладно, попробуем. Пробовать не пришлось, волшебный шёпот раздался, как только я повернула от автовокзала к институту. В ухо мне лилась новая стыдная песня о моих соскaх, о животе, о длине мужских достоинств. Сашка даже притормозил меня, чтобы понять на какой стадии готовности я нахожусь. Ему надо было успеть приготовить меня до гостиницы.

      Сейчас эти разговоры обыденны и услышать их можно везде. А тогда все эти слова, которые произносил вслух Сашка были такими непозволительными и стыдными, что моя кровь закипала сразу. Но за 30 метров, которые были до гостиницы, я все-таки не дошла до нужной кондиции. Сашка это понял, и сделал финт ушами. Он остановил меня между этажами у окна, откуда был виден стол администратора, неожиданно расстегнул пуговицу на брюках, и знаете, что показал? То, что готово!

      Если бы он показал мне это в номере, или в кровати, я бы приняла это как должное. Но показать мне это при свете дня, почти на глазах у администратора и горничных! Мой мозг взорвался. Так кроме того, что я на это смотрела, почти у всех на глазах, он мне в этот момент рассказывал все, что можно было рассказать об этом органе! Уйти от него было невозможно, он меня загнал в угол и перегородил отход. Он показывал и говорил, а я горела и заводилась. Я не знаю, как Сашка определял степень моей готовности, но определял он это точно, так что в нужный