Бег по замкнутому кругу. Галина Григорьевна Черненко

в моей жизни будет Сашка, и Витькины рога станут ещё ветвистее. Но это чисто теоретически. Потому что практически изменять было некому. На дворе стоял февраль, почти март, а последнее динь-динь с Витей было в ноябре! Был у меня муж или не было? Было кому изменять или нет? Но так я успокаивала себя и буду успокаивать полжизни.

      Как же эта сука задолбала меня за вечер! Хорошо хоть трезвый был, а то бы опять начал швыряться ножами, топорами, бензопилами. Поэтому я терпеливо дождалась ночи и легла спать. И пока засыпала, думала о том, есть ли в нашей стране счастливые семьи? Ну вот, чтобы муж и жена совпали во всем! И к еде относились одинаково, и к комфорту, и к детям, и друг друга любили, и секс тоже. А то вот лежу я, мужняя жена, рядом с мужем, а поцеловать меня некому, и пойду завтра к любовнику. А муж тоже лежит рядом, но толку от него никакого в плане любви и ласки. Вот поорать на меня, ножом попугать, вот это для него семейная жизнь.

      Я опять проснулась ни свет ни заря, переодела и покормила Ольгу, и задумалась о том, а не пойти ли мне к Сашке, прямо с утра. Ведь ещё после вечерней ругани мне хотелось отомстить своему соседу по койке. Но Витя тоже не дремал, а наблюдал за мной, и когда я решила выйти из дома в 6. 40, он резко встал передо мной в подъезде. И скандал он начал в подъезде, чтобы все соседи слышали, какой он хозяин и мужик. Только скандалил он не о том. Он скандалил обо мне, криворукой, бесполезной жене, идиот. А я соглашалась с ним, и ждала, когда меня отпустят совокупляться. Потому что только это делало мою жизнь сносной.

      Наконец то он заткнулся и ушёл, а я опоздала к Саньке в гостиницу и пошла сразу на пары. Саньки на занятиях не было, мне взгрустнулось, потому что очень не хотелось остаться сегодня необласканной. Санька явился на вторую пару и сразу подсел ко мне, шептать в ухо разные гадости. Когда преподаватель вышел из аудитории, я просто зашипела на Саньку, объясняя ему то, что до конца занятий ещё два часа, и я буду сидеть заведенная и мучиться от желания. Я готова была его покусать от злости, потому что те срамные вещи, которые он успел мне донести в ухо, уже начали действовать на меня.

      А Сашка радостно мне рассказал, что после этой пары мы уходим в гостиницу, потому что он выпросил оценки по научному коммунизму, себе и мне, и всучил мне зачётку, которая вчера осталась у него после предварительной сдачи. Там стояла свежая четвёрка! Я поцеловала Саньку в нос и разрешила ему и гадости в ухо говорить, и рукой искать под юбкой все, что ему хочется. Хорошо, что столы в аудитории были закрыты со всех сторон, а то бы все увидели, что юбка моя совсем не там, где положено ей быть.

      Ну и конечно, после окончания пары, я хромала по лестнице, а бесстыжий Сашка рассказывал мне шепотом, что будет делать со мной в гостинице, а я слушала, краснела, и вспыхивала, как спичка, и делать со мной в гостинице ничего не надо было. Я взрывалась несколько раз подряд просто от того, что ко мне прикоснулись тем, чем надо, там, где надо. Меня от этих взрывов било, как в лихорадке, я закрывала себе ладонью рот, чтобы не орать от этих ощущений, а Сашка старался догнать