Лента Мёбиуса. Социальная драма. Ярослав Шумахер

игрушки ещё с прошлого века! Остались от покойной бабушки!

      Перед отъездом в театр, он попивал коньяк и под сборник хитов 80-х украшал лапник! Он пристроил Деда Мороза в центр куста, приладил несколько шаров, и привесил гирлянду, протянул ее через гардину к вазе с лапником и получились две линии электропередачи, протянутые параллельно и намотанные на куст. Он выключил свет и зажег их, цветные лампочки замигали, задрожали огоньки и забегали, словно электрические разноцветные и юркие мышки.

      Пусть читает, она хотела в мою шкуру, и почему я молчал, все эти письмеца, все об одном и том же, все слащаво, все помпезно, как у паралитика с отрезанной конечностью! Пусть читает русского мужика теперь и плачет как рябинка; ох, рябинушка и впрямь настоящая, горькая, вкусненькая ишо, а ноги?

      Вчера на сцену как вышла, в бинокль коленки рассматривал, – родные, советские, да, нашенские! Любимые. Вся напомажена, наплюмажена, и ассистент хорош гусь, да, иностранное сквозит что-то немецкое, немецкий еврейчик. Бежал, сломя голову, думал, оторвётся башка, влетел в театр, что конь новогодний! Галопом, и цветов не купил, не успел, а там все спокойно, времени ещё вагон оказывается было, разделся, бинокль взял, бабушка такая участливая – возьмите бинокль, спектакль интересный, и как она догадалась, у меня что на лбу написано 18 ряд 16 место, до меня ведь никому не предлагала, а тут раз и предложила, вот бог все видит, даже глазами старушки насквозь тебя бог видит! Вот ведь как!

      И там девочка такая у ворот моих, сразу так задержала меня глазами, такая спокойная, черненькая, азиатская какая-то. Но нет, же русская, разглядела дьяволёнка, а я уже не замечал, все внутрь в партер, и потом ведь мелькнуло, понравился ей, за полсекунды? Вот все мы одинаковые, все то у нас на подкорке, трахнуться; трахнуться всем вперёд надо, только никто не признает этого. Так я ее подозвал, справиться на счёт цветов, как дарят ли тут, она такая вся участливая – да, после третьего поклона, – говорю ей, хотел купить, – не успел. И она, – в антракте успеете, двадцать минут антракт, – только билет возьмите с собой на всякий случай, и потом там обойдёте по кругу, там вазы стоят можно оставить, попросить, Вам принесет девушка. Все объяснила, вот такая умница, – держат Вас там всех как на привязи будто.

      Спектакль и впрямь хорош, и бинокль в жилу пришёлся, хотя и не люблю суды, но вот возня эта, заседание, впился глазами как больной. Где же, где же моя королева?

      Вышла! Вся в белом сперва, ножки цок-цокают, хороша, и волосы отрасли, а то были как у ягнёнка. Губы, рот, конечно красный как флаг, будет кривляться, думаю, вот она гламурная обезьянка моя ненаглядная! Но ходит ровно лошадушка! Вяжет сразу, завязала двух адвокатов, завязала их морским узлом для начала, и потихоньку подтягивает им усики к подбородку! Да, хорошо поют, со знанием дела своего театрального! Ловлю моменты, да, вот погружение свершилось! Свершилось!

      И потом будто раз и также ушла