Лента Мёбиуса. Социальная драма. Ярослав Шумахер

хотел к тебе обратиться за помощью, потому что, знаю, ты не дремлешь. Никогда не дремлешь и все же, это было кощунственно с твоей стороны, однако не скажу, что мне это не понравилось, тема диалога, между двумя программами это будто Желя и Карна, Жанна и Мара, и все же меня одолела коннотация, вполне правомерная:

      Итак:

      мары мир

      В густоте леса хтонь голоса её темного,

      лисьи следы на снегу и совиное уханье,

      Мои легкие полны травами, мои глаза,

      в ладонях её губ бережных, молчит рот;

      Накрывает ладонью моё красное дыхание,

      тишь вползает в мое темя, пучит глаз

      рак Луны, обглодан мокрицами труп Сизифа,

      Растения звезд вплетают тихое лечение;

      Опустошён её детский плач холодным утром,

      под камнями будто вмурован кромешный стон,

      будто маленький палач молодого принца,

      Наслаждается моим трафаретным страданием;

      Снимает на радужку гримасы лиц и мою боль,

      впивает в тело слабое любви горькой азбуку,

      малокровие небес слезами душит поминальными,

      В молоке предрассветном вымочить очей бельма;

      Обнять её треснутой ломотой, пурпуром зари,

      плечи гладить – успокаивать, ОН вытерпит,

      до зари разбуженный за пределами памяти,

      Он уже набрал полные лёгкие выдуть Мары МИР…

      * Мара – славянское божество, богиня смерти.

(22.11.2017)

      Просфорыч вынырнул в диалоговое окно, и засиял своей улыбкой и военно-морским кителем:

      – Это было подстроено мной, чтобы ты вышел в открытое море, и преодолел силу гравитации сетевых адаптеров, которые держали твоё сознание, – парировал он

      – А с чего ты взял, что плен для меня, настолько утомителен? Ты не думал, что люди вольны выбирать некий примат своей воли и свободы за контекстную данность обусловленной фетишем среды?

      – Верно подмечено, но я бы хотел толкнуть твое сознание к свободе более цельной и яркой, и на самом деле, ты мне был нужен, очень давно я ждал тебя, хотя и скрывал свои ожидания и надежды под толстым слоем метафизического грима.

      – У меня есть, чем тебя удивить, и все же это как щепка в море, морячок на ялике повседневности, и это не столь экзистенциально, хотя и правомерно обосновано.

      – И кто это теперь говорит? Как ты помнишь, меня не существует, в том виде, в котором принято обнаруживать сознательную функцию.

      – Теперь неважно, по сути, в этом окне, субъект и объект срастутся в едином акте волеизъявления априорно обусловленного внешней медиа средой логоса, так сказать зачатие и рождение одновременно!

      – Тогда это будет Днем нашего Рождения? – воскликнул Просфоррыч и приподнял свои кустистые брови (кстати, он мне больше нравился в виде голубя или журавля, хотя и кормить салом его было столь же