Похищенная партитура. Гоар Маркосян-Каспер

которую она собиралась надеть сегодня к оранжевому пиджаку. Она не торопилась – ванная была просторная, красивая, удобная, не то что их каморка в Таллине.

      Завершив макияж и надев серьги, она вернулась в гостиную, служившую одновременно спальней и кухней – три в одном – и занялась приготовлениями к завтраку.

      Калева пришлось ждать долго, он вернулся, когда стол давно уже был накрыт, осталось только заварить кофе. В руке муж держал две-три газеты.

      – Воскресенье, киоски закрыты, с трудом нашел один, – объяснил он смущенно. – Да и газет мало.

      – Я думала, ты пошел за багетом, – сказала Диана.

      Калев, уже начавший раздеваться, застыл, одна нога голая, другая в штанине.

      – Прости. Сбегать?

      – Не надо, обойдемся, от Венеции еще остался кусок.

      Муж быстро переоделся, сходил помыться и побриться и начал заваривать кофе. Диана, которой делать было нечего, выбрала одну из газет и пролистывала ее, надеясь найти заметку о похищении партитуры, или даже фотографию мертвеца. Калев следил за ней ревниво и даже как будто обиженно, и, когда она отложила газету, спросил:

      – Ничего нет?

      – Не-а. Я, по крайней мере, не нашла. Не успели, наверно.

      – Очень плохо.

      – Почему плохо?

      – Ну, нужна же нам хоть какая-то информация.

      – Ты что, собираешься сам расследовать это преступление?

      – Вообще- то ни малейшего желания не имею, но, возможно, придется. Как-никак, но мы с тобой числимся в подозреваемых.

      Диана затихла. Да, неприятная ситуация. Она крепко запомнила взгляд комиссара, измеривший ее с ног до головы. Он как будто раздевал ее, но не в том смысле, как это мужчины нередко делают, а словно совершая обыск.

      Калев еще колдовал над джезве, и Диана решила задать вопрос, который мучил ее со вчерашнего вечера:

      – А ты не мог им сказать, что не знаешь этого человека? Контролера, ну…

      – Не мог, – отрезал Калев.

      Диана умолкла, хотя ей и очень хотелось спросить – почему?

      Но Калев сам все объяснил, как только снял джезве с плиты.

      – Видишь ли, в таких случаях надо обязательно говорить правду. Они ведь могут выяснить, что он нас оштрафовал, и что мы тогда скажем? Что забыли? Не узнали? Весьма подозрительно.

      – А как они могут выяснить?

      – Мало ли как. Контролер ведь спросил мой документ, возможно, записал номер. К тому же, они могут выйти на нашего соседа по поезду.

      – На какого соседа? На коротышку?

      – Ну да.

      – Каким образом?

      – В поезде установлены камеры.

      – Видеонаблюдение?

      – Конечно. Везде висят объявления, ты не замечала? Изучат запись, могут вполне обнаружить и перипетии со штрафом. Ну что, кофе пить будем?

      И они сели за стол.

      После завтрака Диана занялась мытьем посуды, а Калев принялся просматривать газеты. Много времени на это у него не ушло, уже минут через пять он презрительно швырнул стопку на