Великое село. Анатолий Елахов

мягкими губами.

      А девчонка, зажав покрепче одной рукой бадейку, сноровисто принялась доить лосиху.

      Васька аж задохнулся от увиденного.

      – Нет, ты смотри, Колька, – прошептал он с жаром. – Доит! Лося доит! Вот чудо.

      Струи густого лосиного молока уже не звенели о дно подойника, видимо он быстро наполнялся. Лосиха покорно позволяла себя доить. Кажется, ей это доставляло удовольствие. А рядом своей очереди ждала вторая лосиха.

      Васька, чтобы лучше разглядеть эту, поразившую его картину, привстал в своей ухоронке. И тут девчонка увидела его.

      Подойник выпал из ее рук и глухо стукнулся о землю.

      – Держи молоко-то! Прольется! – Крикнул ей хозяйственный Васька, порываясь спасти удой.

      Девчонка завизжала. В округлившихся глазах ее стоял ужас, словно она увидела не деревенских мальчишек, а что-то невообразимо страшное.

      – Эй! Не балуй. – Тут же раздался басовитый окрик. Из-за деревьев появился молодой русоволосый мужик в окладе бороды и длинной поясной рубахе. В руке его блестел топор.

      Но, увидев ребятишек, он тоже опешил, застыв с раскрытым ртом. Васька с Колькой посмотрели друг на друга. Вроде бы ничего необычного в их облике не было, чтобы привести людей в такое изумление.

      – Здравствуйте! – нашелся, наконец, Васька. – Мы это, идем с Оби, нам на Шаман надо!

      Мужик и девчонка оторопело молчали.

      – А скажите, это какая деревня? – продолжал Васька начатый разговор.

      Мужик не отвечал. Но лицо его, фигура не выражали агрессии или злобы и Васька решился подойти.

      – Это Колька Покачев, показал он на друга, тоже присмиревшего и пялившегося во все глаза на девчонку. Он – из вогулов. Мы на его родовое озеро пробираемся. На Шаман. Стойбище там. Не слыхали? – Еще раз объяснился мальчишка.

      Мужчина с топором молча покачал головой.

      В это время лосиха наклонила морду к Васькиной голове и дохнула горячо прямо Ваське в ухо. Мальчишка отпрянул, а мужчина чуть заметно улыбнулся.

      – Не бойся. Они у нас ласковые. Не обидят.

      Девочка тоже прогнала, наконец, с себя оцепенение, подняла подойник.

      – Ты, вот что, Анютка, заканчивай обряд, а я с гостями пойду в деревню. – Сказал бородатый, видимо, Анюткин отец, и жестом пригласил ребят следовать за собой.

      Прошли межой к деревне. Посреди ее стояли пахучие стога сена, меж ними возвышались деревянные качели для детворы, колодезный журавль тянул длинную шею к небу.

      – Какой веры? – Спросил строго ребятишек мужик. – Старого обряда или нового, бесовского?

      – Чего, чего? – Не понял Васька вопроса.

      – Крещеные, спрашиваю вас, али нехристи?

      – Не дяденька. Мы не верующие. У нас давно религию отменили. И старую, и новую. Колька, вон правда, верит, так у них своя вера. Они дяденька, щуке поклоняются…

      – Тьфу ты, Господи, прости меня грешного! – Рассердился было мужик. – Вот она власть царская, сатанинская – Каково, дети малые без креста живут!

      – Да