Ветряки на зелёных холмах. Модест Казус

позвякивало. И я помог. За это Света угостила меня борщом и затащила в постель. Я представил, что она может быть моей женой, и сказал ей об этом. Света расхохоталась мне в лицо и покрутила пальцем у виска.

      – Ты же нищеброд! Будут деньги – приходи. Обсудим.

      И вот я на улице без денег. Куда идти? Куда податься? Подумывая о самоубийстве, я понуро брёл, свесив голову и шаркая по тротуару. Переулок за переулком. Фонарь за фонарём. Витрина за витриной. Подворотня за подворотней. Проходной двор за проходным двором. Сквозь непроглядную тьму неопределённости.

      Света оказалась меркантильной сукой, которая вбила очередной кривой гвоздь в гроб моих утопических стремлений. Ничего-ничего. Она у меня попляшет. Уж я ей покажу, кто из нас двоих нищеброд. Вот устроюсь в банк – стану грести лопатой деньги в кожаный портфель. Вот тогда она узнает, кто из нас нищеброд. Ишь, выискалась. Понаехали из своих хабаровсков, а всё туда же. Ещё будет умолять взять её замуж. На коленях ползать будет. А я шлёпну портфелем ей по лбу, плюну и уйду. Заявлю, что приоритеты у меня иные отныне. Мне нужна настоящая любовь, а твоя продажная сущность мне даже с прикупом не нужна. Так ей скажу. Сама таскай пакеты по ступенькам. Или твой муж-алкоголик пусть таскает.

      Я не заметил, как попал в безлюдный сквер с обесточенными фонарями. Наощупь отыскал лавочку и прилёг, свернувшись калачиком.

      Вот высплюсь, думал я, а завтра будь что будет. Утро вечера мудренее. И уснул.

      Но долго поспать не удалось. Меня разбудили выстрелы. Присмотревшись, я обнаружил подле лавочки, на которой спал, два человеческих трупа и дипломат.

      – Вот так удача! – сказал я сам себе вкрадчивым шёпотом.

      Открыв дипломат, я обнаружил деньги. Много денег. Очень много денег. Слишком много денег, чтобы возвращаться в провонявший крысятиной хостел.

      Нужно было уносить ноги, пока не заявились дружки этих бандитов. Я ринулся в кусты – и вовремя! Со стороны аллеи послышался топот. Кто-то приближался, выкрикивая угрозы и оскорбления.

      Сердце моё бешено стучало, заставляя мозг работать на все обороты. На всю катушку. На все сто.

      – Меня никто не видел. Меня никто не ищет. Я – тень. Я – тростник на ветру. Я – снежинка на листе бамбука. У меня есть десять секунд, чтобы прокрасться между деревьями до ограды.

      На цыпочках я прокрался между деревьями, перемахнул через ограду и – был таков.

      3

      Море сегодня неспокойно. Над его серой гладью хмуро клубятся штормовые тучи. Никто не вышел на яхте. Даже отчаянный смельчак, сорвиголова и авантюрист Гильермо предпочёл отсидеться в своей хижине.

      А я, развалившись в шезлонге, наблюдаю, как перекатываются друг через друга волны, вылизывая песчаный берег и хрустя ракушечником. В моей коричневой от загара руке полупустой бокал, в гранях которого преломляются пальмы. Ром с привкусом мяты приятен на вкус.

      Солёный воздух освежает и навевает ностальгические воспоминания о той весне, когда