Повести и рассказы. священник Николай Агафонов

она же ох какая здоровая да тяжелая.

      Настоятельница засмеялась:

      – Значит, припечатала антихристу?

      – Сподобилась, мать игуменья, – улыбнулась ей в ответ Феодора.

      Конвоиры с недоумением переглянулись, видя, что монахини улыбаются.

27

      Коган, постучавшись, вошел в кабинет секретаря губкома. Садовский встал и, выйдя из-за стола, крепко пожал ему руку.

      – Проходи, товарищ Коган, садись, есть к тебе вопросы. Я доложил в ЦИК[12], что работа по изъятию церковных ценностей прошла гладко. Но Владимир Ильич недоволен результатами. В ЦИКе считают, что мало ликвидировано контрреволюционного церковного элемента. Монастырь закрыли, а где монахини?

      Коган устало присел к столу и, сняв кожаную фуражку, пригладил волосы рукой.

      – В монастыре, товарищ Садовский, было сорок пять монахинь. Настоятельница и казначея арестованы, сидят у нас в подвале ЧК[13], мы их допрашиваем. Все остальные монахини разошлись на жительство в город по квартирам.

      – По квартирам, говоришь? А вот теперь подумай, товарищ Коган, что эти оставшиеся сорок три монахини делают в миру? Я, например, ни на минуту не сомневаюсь, что они ведут контрреволюционную пропаганду среди несознательного населения.

      – Думаю, ты прав, товарищ Садовский, – опустив голову, сказал Коган. – Хотя мы пытаемся держать этот вопрос под контролем, но разве за всеми уследишь?

      – Это верно, не уследишь. А ты еще подумай о том, товарищ Коган, чтобы их вообще в городе не было.

      – Есть у меня мыслишка, как без особых хлопот уладить все это дело, – оживился Коган, ближе придвигаясь к столу, – могу поделиться.

      – Нет, нет, товарищ Коган, не надо, – брезгливо поморщившись, замахал руками Садовский, – партия и так тебе доверяет. Действуй самостоятельно, а потом расскажешь. Считай это заданием партии, а уж каким методом ты его выполнишь – это не имеет значения.

28

      Две монахини шли с базарной площади вдоль монастырской стены. Позади них, понурив голову, плелся Степан с большой корзиной в руках. Поравнявшись с монастырскими воротами, монахини повернулись к ним и осенили себя крестным знамением с поклоном. Когда они разогнулись от поклона, то с удивлением воззрились на нишу, где раньше висела икона Иверской Божьей Матери. Там теперь красовался красный плакат.

      – «КТО НЕ РАБОТАЕТ – ТОТ НЕ ЕСТ!» – прочитала надпись на плакате монахиня, что была помоложе.

      – Охальники, – проворчала пожилая монахиня, – это же слова святого апостола Павла[14].

      – Может, они и Бога признают? – робко сказала молодая монахиня.

      – Признают, жди, – сердито сказала пожилая и повернулась, чтобы идти.

      Степан, взявшись было за корзину, как бы нехотя заметил монахиням:

      – Там, на воротах, вроде какой-то листок бумаги.

      – А ну-ка, Степка, побеги посмотри, чего там, – попросила одна из сестер.

      Степан подбежал к воротам, прочитал листок и, обернувшись к монахиням, радостно замахал им рукой, приглашая подойти.

12

Центральный Исполнительный Комитет, верховный исполнительный орган в СССР (1922–1937 гг.).

13

Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем в 1918–1922 гг. – местные органы Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК).

14

«Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2-е послание к фессалоникийцам 3:10).