Повести и рассказы. священник Николай Агафонов

в в уральском селе Усьва в 1955 году. Школа, армия – и вот он студент Московской духовной семинарии, куда поступил в 1976 году. В 1977 году стал диаконом, в 1979 – священником. 1992 год – окончание Ленинградской духовной академии и должность ректора Саратовской духовной семинарии, которую начинает с нуля под руководством архиепископа Пимена (Хмелевского). В 1995–1996 священник Николай Агафонов служил в храме Казанской иконы Божией Матери в с. Вязовка Татищевского района Саратовской области. Затем – в Пензенской области, в Волгограде и Кузнецке.

      В настоящее время отец Николай служит в Самарской епархии (настоятель храма во имя Св. Жен Мироносиц г. Самары) и является преподавателем основного богословия Самарской Духовной семинарии.

      Вероятно, напрямую из такой «простой» биографии происходит и простой, прозрачный (кому-то даже может показаться наивным) язык о. Николая Агафонова (кстати, члена Союза писателей России). Его повествования лишены «мучительных» поисков философской истины, пути героев ясны. Исповедники и мученики за веру, просто люди, связавшие свою жизнь с Церковью, не пытаются обосновать свой выбор.

      Вероятно, это и подсказывает автору книги выбор сюжетов. Герой повести «Красное крещение» Степан, погруженный в патриархальный, православный уклад дореволюционной России, не может принять отречения от Христа, которого требует от него революционное время. Его судьба сливается с судьбами тех, кто остался верен истине, вере, Богу, так же как сливается воедино кровь убитых красноармейцами монахов: «Вскоре звон прекратился так же внезапно, как и начался. Послышался удар упавшего тела. Монахи обернулись и увидели сброшенного с колокольни звонаря Иеронима. Кровь, вытекающая из его разбитой головы, струйкой потекла по ложбинкам каменных плит и, встретившись с ручейком крови, текущей от убитого настоятеля, соединилась, и образовалась лужица, которая на глазах Степана ширилась и росла».

      Простота исповедания веры предполагает, что о Боге может свидетельствовать не только православный и даже не только христианин. В повести «Свет золотой луны» о Боге свидетельствует мусульманин, чеченец, воюющий против федеральных войск. Впрочем, воюет потому, что после гибели жены у него не осталось интереса к этой жизни. О войне же рассуждает: «Порой мне кажется, что люди воюют потому, что не могут по-настоящему любить. Тот, кто любит по-настоящему, уже не может ненавидеть других людей. Ты думаешь, я пошел воевать, чтобы за жену и детей мстить? Кому мстить? Всему русскому народу мстить? Но ведь моя жена тоже русская. Значит, ей мстить, той, которую любишь больше жизни». Именно любовь и вера, как ее источник заставляют чеченского боевика помогать бежать из плена русским. В своей вере иноверец поступает согласно евангельскому принципу «вера без дел мертва».

      Впрочем, для православных спутников мусульманина в повести отведено также значительное место. Солдат Сергей отказывается принять ислам и отречься от Христа ради спасения жизни, Патриев, бывший детдомовец, жертвует собой, а Гаврилов открывает для себя молитву.

      Есть в этой книге и рассказы-зарисовки церковноприходской жизни. Вот два архиерея, однокашники и друзья, исповедуются друг другу в малодушии по отношению к третьему другу, священнику, судьбу которого могли облегчить, но не сделали этого. Тут и специфичный архиерейский юмор. Один из владык, работающий в ОВЦС, прощаясь, говорит: «… Ты ни разу не видел танец эфиопских епископов под барабан? – Нет, – ответил озадаченный отец Николай. – Счастливый ты человек, хотя, впрочем, зрелище это прелюбопытное».

      Мистический опыт приходской жизни зафиксирован в рассказе «Юродивый».

      Что пользы человеку от веры? Зачем церковная жизнь? Ответ дается в рассказе. Герой рассказа «Чаю воскресения мертвых», печник Николай Иванович, так отвечает на эти вопросы: «Где только я не был.

      Везде, кажись, был и все испытал. А понял одно: с Богом человеку завсегда хорошо жить. Любые беды с Ним не страшны…»

      Главное, чем пленяют рассказы о. Николая, – своей искренностью и живым, непосредственным восприятием окружающего мира. Только человек, любящий и ценящий жизнь, способен увидеть ее краски и запечатлеть их в слове.

      Дмитрий Дайбов

      Повести

      Красное крещение

      Киноповесть

1

      С высоты птичьего полета открываются живописные окрестности небольшого мужского монастыря. Беленые стены монастырской ограды среди зелени полей и перелесков не портят картины природы, а лишь подчеркивают, как гармонично вписано создание рук человеческих в мироздание Божие. Лучи раннего утреннего солнца уже поблескивают на золоченых куполах величественного собора. Небольшой, чистый, вымощенный камнем дворик между собором и братским корпусом пуст. Лишь возле монастырской калитки, на лавочке, сидит привратник – монах Тихон. Кажется, дремлет, но это обманчивое впечатление. Если присмотреться внимательно, можно заметить, как его старческая костлявая рука медленно перебирает четки, а губы под пышными седыми усами едва шевелятся, беззвучно произнося слова молитвы.

      Неожиданно тишину утра нарушает грохот артиллерийского орудия. Старец вздрагивает и, открыв