Повести и рассказы. священник Николай Агафонов

вспомнив, как его учили английскому боксу.

      Это так рассмешило Сивого, что он перестал драться, а, схватившись за живот, истерично захохотал.

      – Вы гляньте, братцы, только гляньте, что аристократик вонючий вытворяет. Он со страху в штаны наложил и трясется.

      Беспризорники тоже хохотали.

      – Хвать ржать, придурки, – рявкнул Брынза, – это англицкий способ драться, бокс называется, я в цирке видел. А вы, балбесы, хоть раз в цирке бывали?

      Все примолкли. Сивый, глумливо кривляясь, подошел ближе к Степану и, замахнувшись, ударил, но Степан, легко отскочив, уклонился от удара, быстро перешел в контрнаступление и ударил Сивого кулаком в нос. Тот схватился рукой за нос, а когда отнял руку и увидел, что она в крови, прошипел:

      – Ну, белая кость, держись, я тебе твою голубую кровь пущу. Будешь знать, как нашу, пролетарскую, проливать.

      При этих словах Сивый, резко упав на спину, молниеносно двумя ногами подсек ноги Степана.

      Тот упал. Сивый кинулся к забору и, выдрав штакетник, подбежал к поднимающемуся Степану и ударил его палкой по рукам, которыми тот опирался о землю, пытаясь подняться. Руки Степана подкосились, он снова упал. Тогда Сивый ударил его палкой по спине. От этого удара штакетина переломилась пополам. Ногой Сивый успел еще пнуть Степана в лицо. Степан поднялся с трудом, его шатало из стороны в сторону, но он вновь принял боксерскую стойку. Сивый, поигрывая обломком штакетины, со злорадной ухмылкой смотрел на подходившего к нему Степана, у которого из разбитой губы струилась кровь.

      – Гляньте-ка, у этого аристократика кровь все же красная.

      – Это нечестно, – еле ворочая разбитыми губами, сказал Степан.

      – Это тебе не дуэль, тут правил нет.

      – Отдай бинокль, – снова проговорил Степан, исподлобья глядя на Сивого.

      – Держи карман шире, ты заставь меня отдать.

      Тут Степан неожиданно с диким криком кинулся головой в грудь противника. Сивый упал. Степан прыгнул на него, но тот успел выставить вперед ступню ноги, и Степан, налетев на ногу животом, перелетел через Сивого. Сивый ловко на спине развернулся к Степану, поднял ноги и ударил пятками в живот Степана. Степан согнулся от боли, но успел перехватить одну ногу Сивого и яростно вцепился в нее зубами.

      – Ай, ай-ай-ай, – завопил Сивый, – отпусти! Больно, больно, гад.

      Но Степан и не думал отпускать, а еще сильнее сомкнул зубы.

      – Ненормальный, – заорал что было сил Сивый, – забирай свой бинокль.

      Степан отпустил ногу Сивого, встал и, отплевывая кровь, подошел к Брынзе. Сивый, сидя на земле и схватившись за окровавленную ногу, причитал:

      – Ой, мамочки, ой, родненькие, вот подлюга, как кусается.

      – Ну ты, Аристократ, даешь, – сказал Брынза, не то одобрительно, не то осуждающе покачивая головой и отдавая бинокль Степану.

      Степан взял бинокль, подойдя к Сивому, примирительно сказал:

      – Вы уж простите меня, как-то так получилось, я не хотел.

      Сивый уже успел обмотать рану какой-то тряпкой. Он вдруг улыбнулся и, поморщившись, встал, протягивая Степану руку:

      – Да чего там. Я сам не ожидал. Молодец, Аристократ, не хлюпик.