Голоса возрожденных. Макс Маслов

и так были недовольны рабским положением женщин урпи́йских вассалов, а теперь нарушение священного закона могло вознести над ними справедливый карательный меч. Сэ́йланж затаился на краю бездны, а еще этот вулкан Корку проснулся как беспокойное дитя. Не ровен час, и он спалит все здесь. А если спалит, то на чьих берегах просить помощи, когда Са́лкс возвышался над всеми много лет?

      – «Не вы ли поклялись мне покоем ваших огненных богов, что предательнице не будет приюта на ваших землях? – возгласил юнец. – А что более меня обижает, это ваше жестокосердие по отношению к кэру́нам. Вы знали, насколько важна для народа корона Са́лкса! Разве стоны не упокоившихся пельтуа́нов не долетали до чертога на по́фовой горе?! Какими доводами обрастет ваша речь? Лишившись Священного Союза, урпи́йцы станут изгоями на архипелаге. Торговые отношения прекратятся, а зи́рд Пе́ст, прознав об этом, выдвинет на ваши земли войско. В этой битве у вас не будет друзей и защитников. Не будет».

      На этом королевское слово прервалось. Фа́лкс закричал как взбешенный зверь на весь зал.

      – Мерзкая дрянь ваша королева! – он подскочил с трона и сошел к опешившим орбу́там. – Никто не лишит меня права состоять в Священном Союзе! Кэру́нские выродки тем более!

      Его взгляд упал на По́рзула, хмуро стоящего возле королевских усладительниц. Рабыни, покраснев, тотчас разбежались по углам, словно мыши, боясь попасть под горячую руку.

      – Восставшая Ги́рда, что вы с ней сделали? – спросил правитель, упруго вышагивая по направлению к воеводе.

      И пусть тиран был оскорблен и сотрясался точь-в-точь как студень на королевском столе, По́рзул его нисколько не боялся. Великая тень, скользнувшая к служивым ногам, обрастала могильным холодом. Тот пригубил бутыль с вином и, вытерев перстами уста, ответил:

      – То, что вы мне приказали. Надел на кол ее тело. А кол водрузил на высоком склоне грифового отрога, так, чтобы видели все.

      Голова Фа́лкса задергалась радостью, такой, что по губам потекли слюни.

      – Правильно, мой верный По́рзул, – ответил правитель.

      Он обозрел своих подданных пронзительным взглядом, пройдясь по их нарядам и драгоценным украшениям.

      – Все, чем вы владеете, – воскликнул он, – это дары моей власти! Мы почитаем устои нашего мира! А в нашем мире урпи́йцы не пресмыкаются перед рабами, и тем более иноземцами, сыплющими мнимыми угрозами! Они не свергнут мою власть! А значит, и вы будете моими орбу́тами!

      Подойдя вплотную к дряхлому королевскому лекарю, Фа́лкс клацнул зубами. Старого пройдоху окружали словно малые котята сыновья, что попрятались в толпе при виде белокожего тирана.

      – Сколько больных на Сэ́йланже? – поинтересовался Фа́лкс, задумав что-то неладное.

      Лекарь пожал плечами.

      – О великие огненные боги, мой благородный правитель, – хрипло пробухтел он. – Кто знает такое?

      Не удовлетворенный точностью ответа, Фа́лкс возвел над его лицом длань и хотел пройтись по морщинистым щекам, но проступивший