Голоса возрожденных. Макс Маслов

Гэ́ста. Все искоса поглядывали на нее сверху вниз и, о божья благодать, без дурацких улыбок на лице.

      – Ну что вы?! – удивленно спросила она. – Я опять поспешила?! – небрежная улыбка прозвучала в ее вопросе. – Это все моя беременность, – помрачнела она. – Я, черт возьми, клоун.

      Э́нж, задорно пропищав, подлетел к своей спутнице и закружил вокруг нее. Он не участвовал в трапезе, но всегда подмечал, какой доброй становилась Клер после сытного обеда. Тогда-то она и обнимает его, и задает ему вопросы, и слушает мелодичные звуки маленькой души.

      После недолгого ожидания Ха́рси соизволили занять места в лодках, и Клер почувствовала облегчение. Теперь она не была потехой для многочисленных взоров, но слиться с окружением ей было все же не по силам.

      В каждой лодке разместилось по десять мотыльков, двое из которых, одетых в меховые шкуры, были гребцами. В отличие от Ха́рси, они стояли, ожидая непреложного слова великой Гэ́сты, хотя ее величие и разумность, как и все здесь, прибывали под тенью сомнения. Пещерная мать что-то пролепетала, и гребцы зашевелились. Усилием их рук лодки тронулись, и народец, загалдев на высоте поросших тьмой ступеней, стал разбредаться во все стороны. Тени так и мелькали на пещерных стенах, огонь играл с ними, а Ю́ша все продолжала петь. Клер подметила, что пельтуа́н подвывает этим звукам, но это было до тех пор, пока излучина реки не скрылась в зеве огромной пещеры. Спикировав во тьму, Э́нж осветил каменную глотку, и зубастые стены заискрились блеском доломитовых кристаллов. Восхищение девушки было не передать, в ее глазах, обозревающих драгоценный свод, будто искрились мириады звезд. Но Ха́рси вели себя сдержанно и без выражения чрезмерных эмоций. А гребцы, перебирая веслами по воде, хихикали задорными детьми, лишенными любых опасений.

      Через полверсты тоннель перешел в огромное обжитое пространство, наверняка древней реликтовой системы, называемого в этих краях Гизмио́ном – подземным городом серых мотыльков. Первым туда сорвался Э́нж столпом голубых искр, отлетевших от крыльев. Затем, одна за одной, на свет горящих костров выплыли лодки, и глаза Клер заскользили от берега к берегу. Она все не могла привыкнуть к тому, что казалось творением Бога. И даже дней через десять пребывания здесь, хотя сложно было сказать, сколько времени прошло, восхищение не покидало ее душу.

      Десятки каменных домиков, разбросанных по сторонам реки, поросли щетиной кристаллических иголок, мерцающих от любой лучины света. Огороженные жердями дворики вокруг них принадлежали в этот час пещерным детям, голосистым созданиям этих мест. Взрослые, одетые в шкуры животных, разжигали костры на пустырях, кто-то нанизывал на вертел пойманную в сети трехфутовую гусеницу, другие с завистью наблюдали за этим, но Клер лишь морщилась, завидев конвульсии существа, обреченного стать чьим-то ужином. Вдоль домиков произрастали гигантские корни деревьев, змеями заплетающими все вокруг. Они проникли в эту полость наверняка тысячу лет назад сквозь пещерный свод. Как иначе, ведь жизнь ищет воду, а здесь она в избытке. На корнях гроздями