Огненный поток. Амитав Гош

подбородок ушел в воротник, и Кесри чуть не задохнулся. Казалось, голова придавлена грудой камней.

      Хукам Сингх рассмеялся, видя растерянность новобранца. Он снял с него кивер и показал медный каркас под тканевой обшивкой:

      – Носить тяжело, но в бою скажешь спасибо. Он защитит твою голову.

      По очереди примерив кивер, рекруты не проронили ни слова: тяжеленная штуковина наглядно уведомила, насколько их новая жизнь будет отлична от прежней.

      Близилась годовщина смерти учительницы английского, и Ширин все больше нервничала из-за условленной встречи с Задигом Карабедьяном. Оглядываясь назад, она не могла понять, почему так легко согласилась свидеться с ним, не имея ни малейшего представления о его целях.

      Прежде ей бы и в голову не пришло встречаться с незнакомым, по сути, человеком, ничего о ней не знающим. Если родные, в том числе дочери, проведают о тайном свидании, не избежать долгих неприятных разговоров. Однако она помнила, как тепло отзывался муж о своем старинном друге, и его появление казалось весточкой, посланной Бахрамом из могилы.

      Церковь Богоматери Славы отстояла от дома Мистри недалеко, но пеший визит туда, хоть и в сопровождении слуг, вызвал бы пересуды, и потому Ширин попросила у братьев коляску. В день встречи она себя похвалила за это, ибо с утра небо набрякло тяжелыми тучами.

      Дождь полил, едва коляска подъехала к церковным воротам. К счастью, грумы были к тому готовы, и под зонтиком один проводил Ширин до дверей храма. Оставив слугу дожидаться в крытой галерее, она купила свечи и вошла в церковь. Внутри было сумрачно: в непогоду высокие окна закрывали ставнями, и свет исходил лишь от редких мигающих ламп.

      Лицо Ширин было скрыто ажурной шалью, которую она всякий раз надевала, выходя из дома. Сквозь дырочки накидки Ширин разглядела высокую фигуру на скамье в центре храма. Придерживая зубами вуаль, она медленно двинулась по проходу и, поравнявшись с тем человеком, на секунду остановилась, удостоверяясь, что перед ней Задиг-бей. Чтобы и он ее узнал, Ширин отвесила легкий поклон и показала на дальний угол за колонной. Задиг кивнул, и она прошла к алтарю.

      У нее дрожали руки, но она, приказав себе успокоиться, зажгла и поставила свечи. Затем медленно двинулась туда, где в тени угадывались контуры рослой фигуры. Усевшись на почтительном расстоянии от нее, сквозь накидку Ширин прошептала:

      – Здравствуйте, господин Карабедьян.

      – Доброго утра, биби-джи.

      Барабанивший по крыше дождь был очень кстати – мешал подслушать их разговор.

      – Говорите, Задиг-бей, времени мало, – все так же шепотом сказала Ширин. – На улице меня ждет коляска. Если нас с вами застанут, разразится скандал. Зачем вы хотели меня видеть?

      – Да-да… сейчас… – как-то неуверенно откликнулся Задиг, но потом и вовсе смолк. Пришлось снова его подтолкнуть:

      – Ну? В чем дело?

      – Простите, биби-джи, – промямлил он. – Трудно говорить об очень личном, особенно когда…

      – Что?

      – Когда