Операция «Империал». Александр Звягинцев

газовой плитой кусок штукатурки.

      Внезапно Ярыгин очнулся и засуетился. Он достал фаянсовые кружки, поставил их на клеенку канареечного цвета с разноцветными кружочками. Затем извлек большой кофейник и заварил крепчайший кофе.

      – Куда тебе ехать в такой ливень. Оставайся у нас. Обговорим все как следует.

      Веки у Оболенцева смыкались. Бессонная ночь брала свое. Но ему очень хотелось довести разговор до конца.

      – А кто-то здесь сказал что-то против? – подражая одесскому акценту, проговорил Оболенцев. – Я могу и в кресле спать, особливо после такого коньяка. А если еще и кофе угостят с остатками этого божественного напитка, то будет совсем хорошо.

      Заваренный кофе Ярыгин разлил по чашкам.

      Оболенцев, не любивший очень горячий кофе, стал дуть на него, а приятель, воспользовавшись его молчанием, опять усомнился в предстоящем деле.

      – Действительно у тебя ценный дар! – удивленно повторил он. – Любого уговоришь. Вот только информатор у тебя на сей раз уж больно ненадежный… Прокольчик может получиться.

      Ярыгин весело посмотрел на Оболенцева. Тот неуверенно пожал плечами, мол, поживем – увидим.

      – Нет, скажи, – не отставал он от друга, – как ты в конторе объяснишь: бывший делец, к тому же откинувший копыта в совдеповской тюрьме, передает из-за рубежа ценную информацию… Да тебя…

      И Ярыгин многозначительно провел ребром ладони по горлу.

      – Ну, ладно, хватит куражиться, – перебил его Оболенцев. – С информатором ты прав. Мне, может, ничего в конторе и объяснять не придется, Майеру нет смысла клепать на других… А потом, если все подтвердится, мы найдем процессуальные основания для возобновления следствия.

      – Они же его обобрали как липку. Унизили! Желание отомстить – достаточно сильный стимул.

      – Ему нет смысла врать! – вновь повторил Оболенцев. – Он рискует куда больше, чем мы. Пока что мы себе только прогулку на юг устраиваем, а он уже является носителем очень горячей информации…

      Кофе подостыл, и Оболенцев стал жадно пить, предварительно плеснув в чашку немного коньяка.

      – Кстати, дорогой мой друг Ваня! – шутливо добавил он. – В отпуске надо иногда посещать курорты… К тому же у тебя билет, если мне не изменяет память, бесплатный…

      – Билет-то бесплатный, – ворчливо заметил Ярыгин, – а суточные кто оплатит? Майер?

      – Ну, о суточных не беспокойся, это я беру на себя! – пообещал Оболенцев.

      – То-то у меня вчера левый глаз чесался! – неожиданно озорно воскликнул Ярыгин. – Не-ет! Помнит Бог о младенцах, пьяницах и операх.

      Он подошел к ящику для овощей, сколоченному под окном кухни.

      – Если об операх, то лишь с божественной музыкой, – пошутил Оболенцев.

      – А душа поет всегда божественное, – пропел Ярыгин, копаясь в ящике.

      Через пару минут он извлек оттуда завернутый в тряпку продолговатый предмет, в котором опытный взгляд Оболенцева сразу же распознал пистолет.

      И это был действительно – Стечкина.

      Ярыгин был очень доволен