Операция «Империал». Александр Звягинцев

столика, на котором томились перевязанная шпагатом коробка с тортом и бутылка обещанного коньяка «Белый аист».

      Оболенцев удобно устроился в кресле.

      – Что это ты ремонт затеял? – притворно удивился Оболенцев, оглядывая давно требовавшую ремонта комнату. – Вполне еще пару лет можно было пожить.

      – Некоторые и под мостом живут, – заметил Ярыгин, – вообще никакого ремонта не требуется. Кому что нравится!.. Не томи, рассказывай, как они там, за бугром, справляются с кризисом перепроизводства?..

      Ярыгин хлопотал без устали, накрывая на стол с проворством, которое сделало бы честь любой хозяйке. Он вытащил из холодильника заранее нарезанные закуски, уже разложенные по тарелочкам, и завершал приготовления к трапезе, тщательно протирая полотенцем бокалы.

      – Кризиса перепроизводства я, каюсь, не заметил, – зевнул, услышав газетный штамп, Оболенцев, – но, думаю, Ванюша, не так успешно, как мы…

      – Если ты даже кризиса перепроизводства не заметил, – многозначительно протянул Иван, – значит, наверняка ездил по заданию Комитета Глубокого Бурения.

      – Если в этой конторе раньше времени узнают об одной моей встрече, – честно предупредил друга Оболенцев, – мне от моего начальства точно не поздоровится.

      – Да ну! – протянул насмешливо Ярыгин. – Не знал, что мой друг – тайный «досидент».

      – Не проговорись самому себе во сне, – засмеялся Оболенцев. – А то узнаешь и «послесидента».

      – Понял, перехожу на прием, – сразу стал серьезным Ярыгин. – Рассказывай! Но для начала давай выпьем за твой приезд!

      И он, разлив граммов по тридцать, не дожидаясь, пока друг возьмет в руки свой бокал, выпил залпом.

      – Присоединяйся, присоединяйся! – пригласил он товарища. – Не манкируй!

      Оболенцев видел, что Ярыгин уже догадался, зачем он приехал к нему. С одной стороны, он понимал, что тому льстило, что он примчался к нему чуть ли не с аэродрома, но с другой…

      И Оболенцев решил несколько отодвинуть разговор о деле. Он охотно присоединился к празднеству и выпил так же одним глотком свою порцию коньяка.

      – Закусывай, захмелеешь! Толком рассказать дело не сможешь.

      Оболенцев, действительно проголодавшийся после дороги, стал активно истреблять снедь.

      Ярыгин вновь наполнил бокалы, но на этот раз доза увеличилась вдвое.

      – Не гони картину! Торопишься побыстрее выпроводить меня?

      – Ты не в гостях, а на трезвую голову слушать тебя нет сил, – уже иронично продолжал он. – Вздрогнули!

      Они быстро выпили до дна.

      – Ну, теперь давай, старик, выкладывай все по порядку, пока не пришла Маша! – неожиданно предложил Ярыгин. – Не надо ей волноваться.

      Оболенцев отодвинул от себя бокал и интригующе начал:

      – Ты помнишь Майера?

      – Можно ли забыть всесоюзную здравницу? – засмеялся Ярыгин. – Я слышал, он в Воркуте загнулся.

      – В Воркуте загнулся, в Нью-Йорке разогнулся! – пошутил Оболенцев.

      – Иди ты! Неужто бежал?

      – Он уже в том возрасте, когда невозможно сбежать даже от опостылевшей