Последний классик. Том второй. Рим Юсупов

Бунину немил.

      И вновь в Москве он. Жизнь всё та же:

      Собранья, встречи, вечера.

      Он в ресторанах не однажды

      Сидел с друзьями до утра.

      Что делать? Трудно отказать им.

      Писатели – одна семья.

      Близки друг к другу, словно братья.

      Хотя не знаю – прав ли, я?

      83

      Не всех любил поэт, наверно,

      И не любого уважал.

      Не каждому из них он верил,

      Хотя при встречах руку жал.

      И выглядеть стараясь проще,

      Не подчинялся воле зла.

      Так принято. Культурой общей

      Интеллигенция жила.

      И всё ж, поэзии отдавшись,

      Не всех поэтов признаёт,

      Не ощущая, как и раньше,

      В стихах их искренности взлёт.

      Подчёркивая недостатки,

      Убогость рифм и грубость слов.

      И было многим неприятно,

      Что он в суждениях суров.

      Они терпели, чуть не плача,

      Хотя не зря был каждый бит.

      Но поступать не мог иначе,

      Тот, кто с поэзией был слит.

      84

      Своим путём в литературе,

      Он продолжал шагать вперёд,

      Как Саади, поэт премудрый,

      Стихи чьи Бунин признаёт.

      Один из мудрецов восточных,

      Кто вовсе славы не желал

      И мир в себе сосредоточив,

      Стихами каждого пленял.

      И, уподобившись пророку,

      Спешил к божественной мечте,

      И к философии глубокой,

      И к несказанной красоте.

      К любви людей всех призывая.

      Не зря он миром вознесён.

      А жизнь у Бунина иная,

      Но близок он ему во всём.

      И он в стихах своих старался

      Оставить вечности следы.

      И он всю жизнь свою скитался

      По миру, как и Саади.

      85

      Жил вне любви почти что вечность,

      Поэт, забыв былую страсть.

      Иные, с женщинами встречи,

      Спешил отвергнуть он, боясь

      Измены, или же, коварства,

      Притворства или тайной лжи.

      Не признавая постоянства,

      Поэт свободой дорожил.

      К тому же женщины могли бы,

      Его от творчества отвлечь.

      Ведь молчаливы только рыбы.

      А женщин трудно уберечь

      От многословия, в котором

      И смех, и радость, боль и гнев.

      И трудно с женщинами спорить.

      Уж лучше смолкнуть, присмирев,

      Причудам женщины внимая,

      Пылающих живым огнём.

      Так думал Бунин, вспоминая

      Былой любви кошмарный сон.

      86

      Но он в себе не замыкался,

      От женщин прочь не убегал,

      Со многими легко встречался.

      Любил, ценил и обожал.

      И иногда, забыв о грусти,

      Вновь на свидание спешил.

      И всё ж, до искреннего чувства

      Любви, душой не доходил.

      Не те, наверно попадались,

      Хотя и были все умны.

      И интеллектом озарялись.

      Но, как достичь их глубины?

      Что там, внутри