Ромашка в сердце. Владимир Сазонов

выступили капли пота. С усилием сел, спустив ноги на пол, вгляделся в иконы. Увидел рядом на тумбочке кружку с водой, жадно выпил. В голове прояснилось, он смог встать. На стуле в ногах кровати обнаружил аккуратно сложенную постиранную одежду. Вывернул карманы – пусто. Медленно оделся, вещи показались чуть великоватыми, штаны пришлось поддерживать руками. На вешалке у двери одиноко висела на плечиках ряса. Максим остановился, провел по ней рукой, подошел к окну.

      Через оконное стекло был виден двор, где невысокий мужичок в потертой кожаной куртке возился возле серых «жигулей». Раздался второй хлопок, из выхлопной трубы поднялся дымок, машина никак не хотела заводиться. Мужичок в сердцах стукнул рукой по рулю:

      – Да чтоб тебя разорвало!

      Взгляд Максима скользнул по бревенчатым сводам: на стене висела акварель, где было изображено большое ромашковое поле в обрамлении деревьев.

      Он, все еще не понимая, где находится, слегка пошатываясь, вышел из комнаты, заглянул в соседние. В доме никого не оказалось. На выходе вместе с другой обувью стояли его кроссовки. Максим, обувшись, вышел на улицу. Буквально в двух шагах увидел церковь, откуда еле слышно доносилось пение хора. Он направился по дороге от церкви в сторону детского сада, увидел, как от калитки отходит какой-то длинный, худой парень с давно нестриженными и неухоженными волосами. В руке парень держал бутылку с вином, она блестела на солнце. Парень поднял глаза, расплылся в улыбке:

      – О, Макс! Ну и видон у тебя! Где таким прикидом разжился?

      Максим, силясь вспомнить неожиданного собеседника, с напряжением посмотрел на незнакомца.

      Шило – а это был именно он – решил ускорить события, подбросил и поймал бутылку:

      – Чего тормозишь?! Пойдем, подлечимся…

      Выплюнув набежавшую слюну, Максим поморщился, как от зубной боли:

      – Ну…

      От церкви, раздался женский голос:

      – Максим! Мак-сим!

      Он обернулся и увидел девушку, которая махала ему рукой. Непонимающе завертел головой, обернулся к Шило. Тот пожал плечами:

      – Я смотрю, ты уже с дочкой священника знаком. Ну, ты хват! Она не с каждым разговаривает. Подфартило!

      А девушка уже подходила к ним, улыбаясь:

      – Максим, а ты молодец. Крепкий. Столько времени пробыл без сознания, а уже ходишь!

      Шило моментально спрятал руки за спину:

      – Привет, Ксения! – и, повернувшись к Максиму, попрощался: – Ладно, я пошел! Винт заждался.

      Ксения сердито посмотрела ему вслед, потом, радостно сверкая глазами, сказала Максиму:

      – Идем же! Служба давно началась.

      – Откуда Вы меня знаете? – подозрительно спросил Максим.

      – Я Ксения, дочь священника отца Николая. Три недели назад вам стало плохо на улице. В больницу мы вас отправить не смогли, телефон не работал. А машина сломалась. Вот и оставили у себя.

      Максим молчал, нахмурившись, перебирал руками пуговицы, поправлял рубашку, теребил штанину. Наконец