Ромашка в сердце. Владимир Сазонов

Староста суетливо открыл заднюю дверь, залез. Двери хлопнули, машина тронулась с места, выехала на проселочную ухабистую дорогу. На деревянном электрическом столбе Максим увидел табличку: «Село Качалово».

      С правой стороны за забором осталось здание детского сада. Максим вздохнул, глядя на дорогу. Отец Николай уверенно вел машину, почти не смотря на дорогу. Указал рукой на тянущиеся с левой стороны деревянные бревенчатые домики:

      – Вот она, благодать! Разве сравнить с каменными душегубками! И хозяйство свое. И яблочки.

      Староста поднял вверх брови:

      – Все правильно, за исключением удобства. Все же в квартире и отопление, и ванная с душем. Да и, извиняюсь, туалет теплый!

      Отец Николай сокрушенно вздохнул:

      – Расслабляя себя телесно, теряешь и крепость духовную.

      За забором виднелся разукрашенный детский домик. Из него выскочила вислоухая дворняжка, пролезла под забором и с яростным лаем устремилась к машине. Староста посмотрел на нее, перевел взгляд на домик:

      – Вот куда он из садика подевался. Завтра же заберу обратно.

      Собака, облаяв машину, гордо побежала по улице вдоль забора соседнего дома. Неожиданно сильный удар буквально сотряс забор. Это огромный ротвейлер, клацнув зубами, отскочил, отброшенный штакетником. Вислоухая собака, поджав хвост, бросилась к своему дому. Максим повернул голову, ротвейлер неотрывно смотрел на него огромными черными глазами…

      – Милая собачка!

      Староста мельком поглядел на пса:

      – Собачка – душечка по сравнению с хозяйкой! Нинель Фонарева – вот кого нужно опасаться! «Черная вдова», постоянно охотится на мужиков. Уже троих избранников похоронила.

      Отец Николай повернулся к Максиму:

      – Обычная женщина, просто не везет ей. Потому как в церкви она редкий гость. Не отстранялась бы от Бога, глядишь, и жизнь наладилась бы.

      Староста молча, несогласно покачал головой. Село закончилось, с правой стороны от дороги появилось здание электрической подстанции. Машина проезжала под высоковольтной линией, от которой к подстанции тянулись провода. Отец Николай кивнул:

      – Смотри, Максим, вот сердце нашего села. Не будет света – и села не будет.

      Максим молча глядел на идущие до горизонта опоры с проводами. Отец Николай обернулся к старосте:

      – К вопросу об удобствах. Всего лишь сотню лет назад про электричество и не знали. Жили да жили. А сейчас нет электричества – нет и жизни. Вот тебе и удобства!

      Староста молча пожал плечами. Отец Николай прибавил скорость, обратился к Максиму:

      – Сейчас доедем до моего любимого места и вернемся назад.

      Максим с любопытством смотрел на дорогу. Отец Николай улыбнулся в салонное зеркало старосте:

      – Ну, Митрич, спасибо тебе за машину! Бежит лучше, чем прежде.

      Староста радостно зарделся:

      – Да чего уж там, она и так шустро бегала.

      Вокруг качали голыми ветвями деревья, за ними седели высохшей травой присыпанные снегом луга. За небольшим пригорком показалось большое, припорошенное поземкой