Излом. Валерий Аркадьевич Кормилицын

настроение.

      – Менты, что ли? – всполошился Заев.

      – Хуже! – расстроился Чебышев. – Гибрид танка с гамадрилом идёт – Большой, значит… а с ним кто?.. – всматривался он.

      – Не видишь? Степан Степанович и Гондурас, – обрадовался Пашка.

      – Ой-ё-ёй! – застонал наш сэнсэй, – сейчас всё слопают.

      – Наоборот. В компании веселее. Выпьем, за жизнь поговорим… – гнул своё Заев.

      – Опять сюда припёрлись? – грозно нахмурившись, Чебышев смотрел на пришедших.

      Его бородавка искала в карманах пистолет.

      – Никто твою купчиху не отнимет, – забасил Большой. – Нам стакан нужен.

      – Свой иметь надо, – заскаредничал Лёша.

      – Будете на паритетных началах? – щёлкая по кадыку, предложил Пашка, чуть не уложив Чебышева в обморок.

      – Ты с ума сош-ш-шёл, – зашипел тот, пряча бутылку под лавку, – может, у них одна на троих.

      – А сколько у вас, вон чё, вон чё? – поинтересовался Степан Степанович.

      – Полторы осталось, – похвалился Лёша.

      – Ну и какая ты нам компания?! – всколыхнул животом Гондурас. – У нас по белой на нос, правда, закусона маловато, – плотоядно посмотрел на скамейку со снедью.

      Чебышев автоматически накрыл ладонью банку со скумбрией в собственном соку.

      – Думайте, мужики, думайте… – удаляясь за дерево, подначил Заев.

      – Ладно! – согласился Гондурас, стараясь рассмотреть, что у Чебышева под ладонью. – Не из горла же нам пить.

      Три непочатые бутылки, поставленные в ряд, как бальзам на кровоточащие раны подействовали на Лёшину душу, полностью изменив его мировоззрение:

      – Ну, раз вы без стакана… располагайтесь… что ж поделаешь… – дал согласие.

      – Зловещий альянс заключён! – вышел из-за дерева Пашка, прочёвший по утру в сартире статью из газеты "Правда".

      Примерно через час, стряхнув крошки с брюк и поставив пустую бутылку под лавку, я внёс предложение дать стакану отдохнуть, а то, бедный, ноги сбил, по кругу бегая.

      – Ничего с ним не случится, – ответил Степан Степанович, растягивая слова, – он, вон чё, вон чё, тренированный.

      – Не отвлекайся! – тормошил Пашку Чебышев. – Давай вместе: – Кто-то с кем-то сделал что-то, ой-ё-ё-ё-ей!

      – Тихо! Тихо! – урезонивал их Гондурас. – Человека испугали.

      Невдалеке, с опаской косясь в нашу сторону, с рыжим сеттером на поводке, прихрамывая, шла маленькая горбунья. Сеттер, виляя хвостом, с обожанием глядел на хозяйку – для него она была самая красивая, самая добрая.

      – С собаками, вон чё, вон чё, по кладбищу шляются…

      – Тебе только бухать здесь можно! – разозлился Гондурас. – Ты знаешь, что для неё эта собака?.. А ходит она к матери. Одна осталась. Ни родни, никого нет… До чего же страшно остаться совсем одному, – передёрнул он плечами.

      Тоскливая горбатая фигурка точно призрак исчезла среди могил.

      – Ерунда! – смачно произнёс Гондурас. – Всё ерунда и суета сует…

      Это место всех сравняет и примирит.