Излом. Валерий Аркадьевич Кормилицын

участке, кроме мастера и Плотарева, яростно спорящих о перестройке, никого не было.

      – Мне бы до пенсии три года дотянуть, и пропади всё пропадом, – тяжело вздохнул Михалыч.

      Глаза Пашкиного соседа стали мечтательными.

      – Плотарев, Васька! – как на базаре, заорал вошедший регулировщик. – Иди сюда.

      – Вот! – ткнул воздух палец мастера.

      Вставший Плотарев ловко сумел увернуться, сохранив тем самым свой глаз, но утратив пенсию по инвалидности.

      – Начало девятого, а кроме этого горлопана, никто ещё не пришёл.

      "Меня он, наверное, не заметил", – подумал я.

      –… На словах все за перестройку, а привычка сильнее.

      – В этом ты прав, – расходясь по рабочим местам, подтвердили вошедшие интернационалисты.

      Весело что-то обсуждая, появился женский состав участка.

      – Долго чай пьёте! – встретил их мастер.

      На его слова никто не обратил внимания, что ни прибавило ему настроения.

      – Ты уже здесь? – поздоровался со мной Чебышев, ковыряя спичкой в зубах. – Сейчас начнём, – потёр он ладони.

      Последним – рот до ушей, влетел Пашка и резко затормозил перед загородившим проход мастером, который подчёркнуто внимательно разглядывал свои часы.

      – Путь закрыт! – сделал вывод Чебышев, копаясь в шкафу.

      – Михалыч! Ну что это такое? – Пашкина рука патетически взмыла вверх. – Скажи Люське, пусть считает внимательнее.

      – А что случилось? – заинтересовался Михалыч, опустив руку.

      – Верхнее плато для редуктора не дала, а отметила, что оно у меня, и фиг ей докажешь, – на едином дыхании выпалил Заев.

      – Та-а-ак! – глубокомысленно почесал бровь мастер, пошевелив раздвоенным носом. – Пойду разнюхаю.

      – Нападение – лучший метод защиты! – проходя мимо, шепнул Пашка.

      Весь участок уже сосредоточенно работал.

      – Валентина Григорьевна прошла, – кивнул Чебышев на невысокую сорокалетнюю женщину. – Единственная из наших контролёров, кто разбирается в гироскопии. Евдокимовна уже год на пенсии – внукам надо носки вязать, а девчонки – они и есть девчонки. Я-то старый! – он с сожалением потёр обидевшуюся бородавку, – а ты пощекочешь их немножко – любую продукцию примут…

      – Главный, всё слышу, чему ученика учишь! – из-за шкафов показалась довольная Пашкина физиономия. – Лучше расскажи, как Степана Степановича с Большим в домино наказали.

      Чебышев осадил его взглядом:

      – Видишь, делом занят?

      – Ой, ой, ой, – поюродствовал Заев, забираясь в своё подполье.

      – Во-во! Спрячься и затихни, – подмигнул мне учитель, доставая из кармана узкую круглую баночку, набитую свёрлами и развёртками.

      Позже, проверив работу, Чебышев перешёл к следующему этапу… В общем, так задурил голову, что я решил прежде прочесть технологию.

      – Ничего, – подбадривал учитель, – тяжело в ученье – легко в бою… Меня знаешь как учили?

      Я отрицательно помотал головой:

      – Откуда?..

      – Через