Конец лета. Пустой дом. Снег в апреле. Розамунда Пилчер

обязательно, – добавила я опрометчиво. – Потому что я и так все знала.

      – И что же именно ты знала?

      – Что ты не хотел, чтобы я осталась в Элви, после того как умерла мама. Что ты не хотел, чтобы я когда-нибудь возвращалась туда снова. – (Отец озадаченно смотрел на меня.) – Я слышала! – закричала я ему так, будто он внезапно оглох. – Я была в коридоре, на лестнице, и слышала все, что вы с бабушкой наговорили друг другу!

      – И молчала об этом?!

      – А что бы изменилось, если бы я сказала?

      Отец осторожно присел на краешек моей постели, как будто боясь помешать мне собирать вещи.

      – Так ты хотела, чтобы я оставил тебя в Элви?

      Его бестолковость привела меня в ярость.

      – Да нет же, разумеется нет! Мне всегда нравилось быть с тобой, я бы не поступила иначе, но это было семь лет назад, а теперь я уже взрослая, и ты не имел никакого права прятать от меня эти письма, не сказав мне о них ни слова!..

      – Ты так сильно хочешь поехать в Шотландию?

      – Да, хочу. Я люблю Элви, ты знаешь, как много для меня значит это место. – Я взяла щетку для волос, свои фотографии и запихнула их по бокам чемодана. – Я… Я не собиралась говорить тебе об этих письмах. Я думала, что так только огорчу тебя, к тому же я бы все равно не смогла уехать, потому что о тебе некому было бы заботиться. Но теперь все изменилось…

      – Ладно, итак, все изменилось и ты уезжаешь. Я не буду тебя останавливать. Но как ты собираешься добраться до Шотландии?

      – Дэвид Стюарт уезжает из Ла-Кармеллы в одиннадцать. Если я потороплюсь, я его застану. Он забронировал для меня билет на завтрашний рейс в Нью-Йорк.

      – А когда ты вернешься?

      – О, я не знаю. Когда-нибудь. – С этими словами я запихнула в чемодан книжку «Дар моря» Энн Морроу Линдберг, с которой никогда не расстаюсь, и пластинку Саймона и Гарфанкела.

      После этого я попыталась закрыть крышку чемодана, но тщетно – вещи начали выпирать и вываливаться, поэтому я открыла его снова и стала лихорадочно утрамбовывать содержимое, и все равно у меня ничего не получилось. В конце концов это сделал мой отец, применив грубую силу: он надавил на крышку чемодана сверху и замки защелкнулись сами.

      Наши взгляды встретились над закрытым чемоданом.

      – Я бы не уехала, если бы не Линда… – начала я, но голос изменил мне.

      Я сорвала свой плащ с крючка на двери и надела его поверх рубашки и джинсов.

      – На тебе фартук, – сказал отец.

      В другое время мы бы от всей души посмеялись над этим. Теперь же в мертвой тишине я протянула руки за спину и развязала ленточки. Сняв с себя фартук, я бросила его на кровать и спросила:

      – Если я возьму машину и оставлю ее у мотеля, вы с Линдой сможете ее забрать?

      – Конечно, – ответил отец. А потом добавил: – Подожди, – и скрылся в своей комнате, но тут же появился снова с пригоршней денег – измятых и грязных купюр в пять, десять, один доллар. – Вот, возьми, – сказал отец и сунул деньги в карман моего плаща. – Они тебе могут понадобиться.

      – Но ты… – начала было я, но именно в этот момент Линда и Митци решили вернуться с пляжа.

      Митци