ХОХО. Целую. Обнимаю. Акси О

исполнительского искусства.

      – Я так и знала! – выпаливаю я, и он усмехается. – «Неплохо пою», тоже мне!

      По ходу нашей прогулки я замечаю, что Джеву не сводит глаз с лотков с едой. Я указываю на небольшой навес, где пожилая женщина подает традиционные корейские блюда паре посетителей, сидящих их на низких табуретах:

      – Как ты смотришь на второй ужин?

      Глаза Джеву загораются, а на щеках появляются ямочки.

      – Ты словно читаешь мои мысли!

      Мы подходим к палатке, и он придерживает брезент, чтобы я могла зайти внутрь.

      – Осо осейо![17] – громко приветствует нас хозяйка, приглашая занять табуреты вдоль стойки. – Чего вы хотели бы?

      Джеву оборачивается, вспомнив, что деньги есть только у меня.

      – Бери что хочешь, – разрешаю я. – Мне нравится все.

      Пока он делает заказ, я развязываю пакет с гарнирами от миссис Ким. Внутри я нахожу пять небольших контейнеров, которые я выкладываю на стойку между нами, сняв крышки.

      – Вот это у тебя улов, – замечает Джеву, наблюдая за моими действиями.

      Я убираю последнюю крышку, под которой лежит кимчи с зубчиками чеснока.

      – Нельзя недооценивать заботливых аджумма[18] по соседству.

      – А-а-а, да, знакомо. Мама растила меня в одиночку, поэтому соседки вечно донимали ее непрошенными советами, что, впрочем, не мешало им приносить еду чуть ли не каждый день.

      – Кореянки и вправду везде одинаковые, – смеюсь я.

      Мы с ним похожи – по меньшей мере, из двух родителей у нас есть только матери. Пусть это не редкость, почему-то так я чувствую себя ближе к нему.

      Я вытягиваю пару деревянных палочек из пучка в стакане и передаю Джеву, разломив их вдоль.

      – Повезло тебе, что сломана левая рука, а не правая – если ты правша, конечно.

      – Правша, хотя и не уверен, можно ли назвать это везением.

      Да уж, это было бесчувственно с моей стороны.

      – Прости… – начинаю я.

      – Если бы я сломал правую руку, тебе пришлось бы меня кормить. – Джеву тянется вперед, чтобы поддеть палочками ломтик тушеной говядины из контейнера с чанджорим[19].

      Я отвечаю недоверчивым взглядом: он в самом деле это сказал? Я оглядываюсь на остальных посетителей, но никто не обращает на нас внимания – кроме девушки слева, за спиной Джеву, которая не сводит с него глаз с тех пор, как мы пришли (скорее всего, потому что он красавчик).

      – А вот и ваша еда! – Хозяйка ставит на стойку три тарелки. Джеву заказал несколько традиционных для почанг[20] блюд: токпокки, рыбный пирог на шпажке и кимчи паджон – блины с кимчи и зеленым луком. Из-за всех этих тарелок и контейнеров с панчханом на столе не осталось места, поэтому нам приходится играть в тетрис, чтобы все уместить.

      Мы приступаем к еде, время от времени сталкиваясь палочками, когда нацеливаемся то на одно, то на другое блюдо. В какой-то момент хозяйка предлагает Джеву чашку с бульоном, и тому приходится тянуться через меня. Выпрямляясь, он случайно

17

(кор.) Добро пожаловать.

18

Обращение ко взрослой женщине, «тетя».

19

Говядина по-корейски, тушеная в соевом соусе.

20

Буквально «уличная еда», которая обычно продается в палатках.