Богословская антропология. А. Скола

интереса к этой теме в своем движении от раннего произведения Scriptum super Sententiis к Summa Theologiae. Тринитарное измерение Творения продолжает, однако, оставаться предметом рассмотрения вплоть до Дунса Скота и М. Экхарта (1260–1327)[173].

Посредничество Слова или Иисуса Христа?

      В подобной ситуации посредничество в деле Творения приписывалось по большей части Слову, а не Иисусу Христу[174]. Это было связано с тонкими христологическими и тринитарными вопросами, которые здесь могут быть только намечены.

      Не следует забывать о том, что главные усилия средневековой христологии были посвящены разработке логически строгой системы метафизических категорий, необходимых для разъяснения единства во Христе двух природ в одном божественном Лице. При этом не получил достаточно глубокой трактовки тот факт, что Иисус Христос – не просто воплотившийся Бог, но второе Лицо Пресвятой Троицы, Сын, ставший человеком[175].

      Поэтому триадология изучала формальное основание различения Слова в Боге, оставляя в стороне тайну Его воплощения и отдавая предпочтение рассмотрению аналогии действий, присущих разуму и воле и признанных имеющими решающее значение для выяснения дел Сына и Духа[176].

      Такой подход отразился и на богословии Творения. Рассмотрение Слова и Духа как решающих факторов понимания творческого акта Бога практически предпочиталось изучению сущностных божественных атрибутов – Разума и Любви[177]. Тем самым подчеркивалось, что акт творения совершался непосредственно неделимым божественным Единством, без проявления какой-либо специфики Его отдельных Лиц.

      Поэтому об участии Сына в созидательном акте Бога подчас забывалось. А если оно и утверждалось, то лишь в качестве простого короллария к догмату о Троице без адекватного углубленного рассмотрения следствий этого участия для самой концепции Творения[178].

Единство божественного действия ad extra

      Не следует также забывать, что богословие Троицы в латинской традиции, прежде всего у Августина, а затем у Ансельма Кентерберийского (1133–1109), уделяло особое внимание тайне единства Бога[179]. Эта тенденция вызвала необходимость прояснить развитое Августином и получившее строгую формулировку у Фомы Аквинского понятие отношения как теоретического инструмента метафизического объяснения различий Лиц Троицы с богословской позиции, делающей акцент на утверждении единства Бога. Этим объясняется большое значение, которое придавалось сохранению единства тринитарного действия ad extra, выраженного знаменитой аксиомой: «In Deum omnia sunt unum, ubi non obviat relationis oppositio»[ «В Боге все едино, если только этому не препятствует оппозиция отношения отношений» – Прим. пер.][180].

      Поскольку единственным принципом реального различения в Боге являются отношения Лиц Троицы, то нельзя утверждать, что Творение, как и всякое божественное действие ad extra, было свойственно лишь какому-то одному

173

Scheffczyk, Cruation...cit., 161–170. G. Marengo, Trinita e Creazione, Roma 1990, 73–74.

174

Известно, что классическое тринитарное богословие признает глубокое единство тринитарных исхождений и миссий и утверждает их реальное совпадение ex parte procedentis [в части происхождения – Прим. пер.] (Ср. 1ST, q. 43, a. 2). Если роль Сына в Творении определяется Его вечным исхождением от Отца и этот факт in origine [изначально – Прим. пер.] совпадает с Его миссией ad extra [вовне – Прим. пер.], то можно говорить о столь же значимой связи между Его Воплощением и Творением: именно это, начиная с аксиомы о тождестве личности и миссии в Иисусе Христе, стало достижением богословия фон Бальтазара, которое реализует и доводит до последних логических следствий схоластический тезис о совпадении, ex parte procedentis [в части происхождения – Прим. пер.], processio и missio [исхождения и миссии – Прим. пер.] (ср. von Balthasar, Teodrammatica. III…cit., 190–214). Это не было, однако, ясно эксплицировано схоластическим богословием, которое, стремясь к уравновешенности изложения, дало полную трактовку тринитарной тайны, обращая, однако, больше внимания на размышление о Творении (Ср. Scheffczyk, Cruation...cit., 119–157).

175

Ср. Moioli, Cristologia…cit., 259–267; J. Ratzinger, La nozione di persona in teologia, in Id., Dogma e predicazione (Biblioteca di Teologia contemporanea 19), trad. it., Brescia 1974, 183–185; M. Bordoni, Gesщ di Nazaret Signore e Cristo. Saggio di cristologia sistematica. 3. Il Cristo annunciato dalla Chiesa, Perugia 1986, 871–888.

176

Ср. H. Ch. Schmidbaur, Personarum Trinitas. Die trinitarische Gotteslehre des heiligen Thomas von Aquin (Munchener Theologische Studien, 52), St. Ottilien 1995; G. Emery, Essentialisme ou personalisme dans le traitu de Dieu chez Saint Thomas d’Aquin, in «Revue Thomiste», 98(1998), 321–67.

177

В этом же направлении мыслит и Фома: «Artifex autem per verbum in intellectu conceptum, et per amorem suae voluntatis ad aliquid relatum, operatur. Unde et Deus Pater operatus est creaturam per suum Verbum, quod est Filius; et per suum Amorem, qui est Spiritus Sanctus. Et secundum hoc processiones Personarum sunt rationes productionis creaturarum, in quantum includunt essentialia attributa, quae sunt scientia et voluntas» [«Художник творит словом, мыслимым его разумом, и любовью его воли, направленной на какой-либо предмет. Сообразно этому и Бог Отец сотворил тварь Своим словом, Которое есть Сын, и Своей Любовью, Которая есть Дух Святой. И потому исхождения Лиц суть принципы сотворения тварей, поскольку включают в себя существенные атрибуты: знание и волю» – Прим. пер.] (1ST, q.45, a. 6, co).

178

Pannenberg, Teologia sistematica. 1…cit., 37.

179

См. G. Angelini, Il tema trinitario nella teologia scolastica, in «La Scuola Cattolica» 116 (1990), 31–67; L. F. Ladaria, El Dios vivo y verdadero. El misterio de la Trinidad, Salamanca 1998, 17–19; 365ss.

180

DS 1330; по этой теме см. H. Muhlen, Person und Appropriation. Zum Verstдndnis des Aksiom: In Deum omnia sunt unum, ubi non obviat relationis oppositio», in «Munchener Theologische Zeitschrift» 16 (1965), 37–57.