Богословская антропология. А. Скола

в соединении с общей открытостью ко всему существующему, в отходе от себя к познанию другого и любви к нему[…]. Поэтому в основе всего или свобода утверждать вещи из-за их ценности, или свобода отрицать их из-за их недостаточности […] и, несомненно, конечная свобода как открытость ко всему сущему может стремиться к чему-то (пусть даже ко злу) лишь с точки зрения блага»[126].

Распоряжение собой и всеобщая открытость

      В этой длинной цитате из фон Бальтазара выражена структура конечной свободы, фиксируемая самосознанием человека. Она выступает как изначально отмеченная полярностью двух составляющих: опыта распоряжения собой и универсальной открытости, то есть необходимости признания со-бытия людей и вещей. Оба эти полюса несводимы один к другому[127].

      В распоряжении собой человек сознает ответственность за свою судьбу[128], а в открытости встречается с необходимостью существования отличного от себя другого, который требует своего признания. Отвергая его, человек пустился бы в идейную авантюру, представляя себя Богом и гротескно претендуя на бесконечную свободу[129], мысля себя постоянно в борьбе с собственным пределом, отрицая его и никогда не достигая цели, подобно вечно страдающему Танталу.

      Так даже на уровне элементарной природы человеческой свободы проявляется драматическая структура я. Свобода драматична, более того, именно она, благодаря предшествующей всякому действию человека конститутивной динамике самоопределения и признания, становится в конце концов драматическим ядром человеческого я на онтологическом уровне.

      Подводя итоги, можно сказать, что человеческая свобода обнаруживает, что она неизбежно дана себе «откуда-то», а процесс ее самораскрытия заставляет ее познать собственное существование как движение в некое «куда-то»[130].

      Таким образом, свобода человека может быть понята только в признании существования некой Свободы, являющейся своим собственным абсолютным основанием и потому способной порождать бесчисленные конечные свободы, которые сами обладают возможностью распоряжаться собой и признавать других через связь с реальностью[131]. Тем самым, в самом устроении человеческой свободы с ее изначальной полярностью, отражающей некое внутренне присущее ей различие, выражается драматический характер антропологии[132].

      Литература для углубленного изучения темы:

      H.U. von Balthasar, Teodrammatica II. Le persone del dramma: L’uomo in Dio, trad. it., Milano 1978, 199–292;

      A. Scola, Questioni di antropologia teologica, seconda edizione aumentata, Roma 1997, 85–102.

      7. Полнота человечества и событие Христа: бытие-для-себя/бытие-для-другого

      Остается сделать последний шаг. Внимательное рассмотрение показывает, что бытие, даруя сущим их сущность (их в-себе-бытие), одновременно дает им и со-бытие, то есть способность соотноситься с другими сущими. Действительно, только при этом условии сущие через их взаимоотношение получают возможность соотноситься со всей целостностью реальности

126

H.U. von Balthasar, Teodrammatica, II.…cit., 202–203.

127

Фон Бальтазар особо подчеркивает, что «сами попытки ограничить конечную свободу только одним полюсом – самодостаточностью (подобно автаркии), давая нравственные наставления о путях достижения такой свободы, должны рекомендовать безразличие ко всему остальному, независимо притягательно оно, или отталкивающе. Напротив, все противоположные попытки, стремящиеся убедить человека что опыт его автономии (самоопределения) есть иллюзия, от которой он должен избавиться как от кажимости (майи), могут разрушить только внешние эмпирические слои сознания я, но не его глубочайшее ядро» (Ibid., 204).

128

Дж. Ньюмен отмечал, что сознание предполагает возможность действовать тем или иным способом в плане судьбы (Ср. Newman, Sermoni…cit., II, 7–8,476). Аналогично, у Фомы можно найти высказывание о человеке как causa sui: «Homo…non est solum causa sui ipsius in movendo sed in iudicando» [ «Человек есть причина самого себя не только в движении, но и в суждении» – Прим. пер.] (QDV, q.24 a.1 co); и как принципе его трудов: «…de homine, secundum quod et ipse est suorum operum principium, quasi liberum arbitrium habens et suorum operum potestatem» [«…человек есть принцип своих трудов, как имеющий свободу выбора и власть над своими делами» – Прим. пер] (2ST, Prologus).

129

В действительности первородный грех не слишком далек от этой претензии на самостоятельное спасение. Ср. ниже, гл. 4.

130

Ср. Scola, Questioni…cit., 98.

131

Начиная с первичного отношения с пробуждающим самосознание ты – улыбкой матери, в которой бытие выступает как нечто прекрасное, благое, истинное и единое – человеческое существо широко открыто для бесконечной Свободы, которая одна только способна объяснить загадку человека. Ср. von Balthasar, Uno sguardo…cit., 41.

132

Это является основой того, что фон Бальтазар предлагает называть конститутивными антропологическими полярностями (дух-тело, мужчина-женщина, индивидуум-община. Ср. von Balthasar, Teodrammatica II…cit., 335–369), разговор о которых был бы абстрактен, если не принимать во внимание этот уровень. Об исследовании этих полярностей см. ниже.