Каменный убийца. Луиза Пенни

[27] – сказал Гамаш. Он и в самом деле понимал. – Но есть кое-что, чего я все же не понимаю, мадам.

      – И чего именно? – с легкой настороженностью спросила она, как женщина, привыкшая к назойливым вопросам.

      – Противные прыщи Питера постоянно прыщавятся? – спросил Гамаш.

      Она рассмеялась:

      – Это игра, в которую мы играли детьми.

      Гамаш видел половину ее лица, освещенную янтарным сиянием из окон гостиницы. Они стояли молча, глядя, как люди перемещаются из комнаты в комнату. Впечатление было такое, будто они смотрят пьесу. Сцена была красиво освещена, в разных ее частях были установлены обитаемые декорации. Актеры двигались по сцене.

      Он снова взглянул на свою собеседницу и не мог не задаться вопросом: почему вся семья находится там, словно ансамбль на сцене, а она вне дома, одна в темноте, наблюдает?

      Все собрались в Большом зале с высоким бревенчатым потолком и великолепной мебелью. Мариана подошла к пианино, но мадам Финни движением руки прогнала ее.

      – Бедняжка Мариана! – рассмеялась Джулия. – Ничто не меняется. Маджилле никогда не дают поиграть. Музыкантом в семье считается Томас. И мой отец, который был талантливым пианистом.

      Гамаш перевел взгляд на старика, сидящего на диване. Неужели эти корявые пальцы могут быть источником прекрасной музыки? Впрочем, они ведь не всегда были такими искореженными.

      Томас сел на стул, опустил руки на клавиатуру, и в ночном воздухе зазвучала музыка Баха.

      – Он великолепный музыкант, – сказала Джулия. – Я и забыла.

      Гамаш согласился с ней. В окне он увидел Рейн-Мари – она села, и официант поставил перед ней два эспрессо и коньяк. Гамашу захотелось вернуться.

      – Еще не вся компания собралась.

      – Правда?

      Она пыталась говорить беспечным голосом, но Гамашу показалось, что в нем слышатся тревожные нотки.

      Рейн-Мари размешивала кофе, перед этим она повернулась и посмотрела в окно. Гамаш знал, что она не может его увидеть. Только отражение комнаты в стекле.

      «Вот он я, – прошептал его внутренний голос. – Здесь».

      Она повернулась еще раз и посмотрела точно на него.

      Конечно, это было совпадением. Но та его часть, которую не интересовала логика, знала: Рейн-Мари услышала его.

      – Завтра приезжает мой младший брат Спот. Возможно, привезет свою жену Клер.

      Он впервые слышал из уст Джулии Мартин что-то неприятное, досадное. Слова были нейтральные, информативные. Но тон говорил сам за себя.

      Тон был исполнен страха.

      Они вернулись в «Охотничью усадьбу», и, открывая сетчатую дверь для Джулии Мартин, Гамаш краем глаза увидел мраморную глыбу в лесу. Он увидел лишь мраморный уголок и понял, что он ему напоминает.

      Надгробный камень.

      Глава третья

      Пьер Патенод подошел к распашным кухонным дверям и толкнул их в тот момент, когда из комнаты донесся взрыв смеха. Смех прекратился, как только появился Пьер, и он не мог сообразить, что расстроило его