Каменный убийца. Луиза Пенни

следующие несколько минут игра была забыта – все обсуждали фрукты и шоколад. В конце концов Джулия и Мариана удалились в уголок.

      – Пас, – объявил Томас, вернувшись в игру.

      «Отдай ему игру, – транслировал Гамаш Сандре, уставившись на нее. – Пожалуйста, пасуй».

      – Я удваиваю ставку, – сказала Сандра, сердито посмотрев на Томаса.

      «Мы имеем здесь дело с полным отсутствием коммуникации», – подумал Гамаш.

      – Нет, правда, о вы чем думали? – спросила Сандра, надув пухлые губы, когда она увидела карты, раскрытые Гамашем.

      – Oui, Арман. – Рейн-Мари улыбнулась. – Шесть без козыря с такими картами? О чем ты думал?

      Гамаш привстал и слегка поклонился:

      – Это полностью моя вина.

      Он послал жене взгляд, полный веселья.

      В том, чтобы быть недоумком, есть свои преимущества. Гамаш вытянул ноги и пригубил коньяк, затем прошелся по комнате. Становилось жарче. Обычно вечера в Квебеке прохладные, но этот был исключением. Гамаш почувствовал, как повышается влажность, расстегнул воротник и ослабил галстук.

      – Очень смело, – сказала Джулия, подойдя к нему, когда он остановился, разглядывая картину Кригхоффа. – Вы раздеваетесь?

      – Боюсь, что на сегодня я уже получил свою долю унижений. – Гамаш кивнул на столик, где трое игроков в бридж сидели над картами.

      Он наклонился и понюхал розы на каминной полке.

      – Они прекрасны, правда? Здесь все прекрасно. – Голос Джулии звучал задумчиво, словно она уже начала скучать по «Усадьбе».

      Потом он вспомнил Спота и подумал, что для Финни, вероятно, это последний приятный вечер.

      – Потерянный рай, – пробормотал он.

      – Что-что?

      – Да нет, так, одна мысль мелькнула.

      – Вы задаетесь вопросом: что лучше – царствовать в аду или прислуживать в раю? – с улыбкой спросила Джулия.

      Гамаш рассмеялся. Мимо ее взгляда почти ничто не проходило – в этом она была похожа на мать.

      – Видите ли, у меня есть на это ответ. Смотрите-ка, это же роза Элеоноры, – удивленно сказала она, показывая на ярко-розовый цветок в букете. – Можете себе представить?

      – Кто-то уже говорил это сегодня, – вспомнил Гамаш.

      – Томас.

      – Верно. Он хотел узнать, нашли ли вы ее в саду.

      – Это наша маленькая шутка. Роза названа в честь Элеоноры Рузвельт. Вы знаете?

      – До этой минуты не знал.

      – Мм… – проговорила Джулия, глядя на розу и кивая. – Она сказала, что поначалу чувствовала себя польщенной, пока не прочла описание в каталоге: «„Элеонора Рузвельт“: на клумбе[32] не смотрится, а у стены выглядит прекрасно».

      Они рассмеялись, и Гамаш восхитился и розой, и цитатой, хотя так и не понял, какое отношение эта семейная шутка имеет к Джулии.

      – Еще кофе?

      Джулия вздрогнула.

      В дверях с серебряным кофейником стоял Пьер. Его вопрос был обращен ко всем присутствующим, но смотрел он на Джулию и при этом слегка краснел. В другом углу комнаты Мариана пробормотала:

      – Ну

32

Игра слов, основанная на том, что английское слово bed означает и «клумба», и «кровать».