Паук приглашает на танец. Варя Медная и Алена Савченкова

должна быть музыка!

      Музыка и правда прекратилась уже какое-то время назад.

      – Хотя к черту их! Они нам не нужны. А вы знаете, мисс Кармель, что раньше я прекрасно музицировала?

      Графиня размашисто зашагала к роялю в дальнем конце залы.

      – Фабиана, не смей! – прорычал граф.

      – Мне даже прочили блестящее будущее. Говорили, у меня дар.

      Она откинула крышку инструмента и, не снимая перчаток, пробежалась пальцами по клавишам. Граф рванул в её сторону.

      И тут леди Фабиана запела.

      Ничего подобного я в жизни не испытывала: сердце защемило от восторга, мне хотелось смеяться и плакать одновременно, а ещё подбежать и покрыть поцелуями её тонкие пальцы, и слушать-слушать непередаваемый голос, уносивший на волнах блаженства и заставлявший каждую клеточку тела вибрировать.

      Граф замер в нескольких шагах от неё и, судя по лицу, переживал схожие эмоции. Его грудь тяжело вздымалась, саркастичное лицо смягчилось, и даже уши покраснели. А потом он сделал над собой отчаянное усилие, как человек, идущий по колено в бурном потоке. Шаг, ещё один. Наконец, оказался возле графини и влепил ей пощёчину.

      Песня оборвалась, и меня отпустило. Леди Фабиана упала, держась за щеку, на которой остался красный след и даже капельки крови там, где её оцарапал граф: ногти у него ухоженные и чуть длиннее, чем принято у мужчин. В первую секунду графиня была совершенно ошеломлена и, казалось, сейчас заплачет. Мне стало почти жаль её. Но леди Фабиана быстро опомнилась, вскочила на ноги и, вздёрнув подбородок, величественно выплыла из зала.

      – Что ж, теперь осталось уладить кое-какие формальности, – как ни в чём не бывало обернулся ко мне граф.

      Он по-прежнему тяжело дышал, но на лицо вернулось непроницаемое выражение. Всё ещё не отойдя от потрясения, я кивнула и последовала за ним.

      Глава 3

      На краю стола возвышалась конструкция, смутно напоминавшая приспособление для приготовления фондю: тусклая бронзовая чаша на раскидистых ножках, под которой трепыхался огонёк. Под его воздействием вязкая бордовая масса, наполнявшая чашу, тихонько бурлила, словно граф готовил кровавое варево.

      Сам он сидел за столом, откинувшись в обитое зеленым бархатом кресло. Стоявший позади него мистер Фарроуч угрюмо морщился.

      – Сядь, – граф даже не обернулся.

      – Благодарю, ваше сиятельство, это ни к чему, – стиснул зубы тот.

      – Я сказал: сядь, – повысил голос граф и добавил уже мягче. – Так мне будет проще общаться с мисс Кармель – чтобы не передавать каждый раз бумаги через голову.

      Я понимала, что он лжёт. Мистер Фарроуч понимал, что он лжёт.

      Камердинер насупился ещё сильнее, но подчинился приказу с явным облечением, отставив ногу немного в сторону.

      Граф протянул мне листки и перо. Я приняла их и, не дожидаясь приглашения, села. В конце концов, будь он джентльменом, давно бы догадался сам это предложить. Однако отвратительный инцидент с супругой, свидетельницей которого я только что стала, автоматически лишил