Девиация. Часть вторая «Аня». Олег Валентинович Ясинский

на свидание же… – принялся оправдываться я, но мама понимающе улыбнулась, молча вышла.

      Я поднялся (аж в голове закружилось!), пристелил диван, надел спортивки, футболку. Сел, откинулся на спинку. Непринуждённее – вот так, хорошо. Сердце покалывало сладкими иголочками: ПРИШЛА!

      Не нужно нам встречаться. Узнаю, зачем пришла – пусть уходит!..

      Хорошо, что пришла.

      Эх, пропаду!

      Оглядел келью – вправду бардак: на столе книги навалены, тетрадки, рулоны хронологических таблиц. Рюкзак среди комнаты…

      Вскочил, зафутболил под стол, опять присел.

      Дверь приоткрылась, заглянула мама, потом зашла Аня. Маленькая, смущённая. Прижимает пакет, в котором, как догадался, мой свитер.

      – Принимай гостей, – улыбнулась мама, пропустила Аню в комнату. Прикрыла за ней двери.

      – Здравствуйте, – робко сказала девочка.

      Осталась у дверей, переступала с ноги на ногу. Вся в голубом: свитер, юбка, колготки , голубые ленточки в косах – под цвет глаз.

      – Привет…

      Голос выдался сиплым, испуганным – будто у мальчишки на первом свидании.

      Собраться!

      Как там у Карнеги?

      Все теории напрочь заклинило!..

      – Заходи, – дрожащей рукой-предательницей указал на стул.

      Девочка несмело прошла в комнату, села, положила пакет на колени. Затем, будто вспомнив, переложила на стол.

      – Я свитер принесла. Тот… – всё так же смущённо сказала. – Спасибо! Я в нём нисколечко не замёрзла.

      – Не стоило заботиться, потом бы отдала.

      – Нет! Словно чувствовала, что вы заболели. У вас температура. Бедненький. Вы из-за меня заболели! Теперь должна вас лечить, – защебетала Аня.

      – Ничего ты не должна! – возразил я, понимая, что пропадаю.

      – Должна! И…

      – С чего ты взяла. Просто…

      – …и вы можете попросить у меня, всё что хотите!

      Аня подняла глаза, уставилась на меня немигающей синевой. Чувствовал (о, как я чувствовал!), что нелегко ей дается этот взгляд, в котором детская привязанность уступала место нарождавшейся девичьей жертвенности. Не отводила, прожигала.

      Вот и влип! – подумал я, стараясь выдержать её глаза.

      НЕЛЬЗЯ! Пусть уходит!

      – Я с вашим свитером спала, потому, что он вами пахнет, – прервала гляделки Аня, залилась румянцем.

      Ещё один шаг к невозможной пропасти!

      Ошалелый Гном судорожно пытался найти выход из ловушки, зато Демон торжествовал, даже Пьеро обрадовался, растворял млеющее сердце в сладкой истоме.

      Однако Гном победил:

      – Пойми, Аня… – хрипло и беспристрастно начал подбирать нужные (лживые! лицемерные!) слова. – Я проводил тебя домой, потому что это… ну, мой долг. Потому, что я организатор дискотеки и отвечаю за посетителей. За всех. Как учитель. Вернее – пионервожатый. Я отвечаю за ВСЕХ пионеров. Ты пионерка?

      Аня расстроено кивнула.

      – Вот! Скоро станешь комсомолкой. Я провёл бы ЛЮБОГО школьника, который задержался допоздна, если бы у