Шняга. Ангелина Злобина

помог Люсе перенести из магазина в Шнягу скоропортящиеся продукты. Митя Корбут за два пакета стирального порошка поставил замки и привернул на двери Люсиных отсеков таблички «Посторонним вход запрещен» и «Завмаг». У входа появилось предупреждение «Не курить!». Юрочкиной каюте досталась надпись «Процедурная». Дверь своего отсека Митя украсил лично добытой жестянкой с пробитым молнией черепом и надписью «Не влезай – убьёт!»

      Юрочка явился с матрасом и расположился в каюте за Люсиным складом.

      – Помещение сторожить будешь? – предложил ему Славка-матрос.

      – От кого сторожить? – наивно поинтересовался Юрочка.

      – Да ни от кого! Так, для порядка, – встрял в разговор Корбут, – будешь за корм работать, как раньше пастухи работали? Приглядывать тут за всем, чистоту наводить…

      – Гулять надо на свои! – серьёзно сказал Юрочка и поковылял к выходу.

      – Я не понял, это он согласился или наоборот? – тихо спросил Корбут.

      – Согласился, – Славка уверенно кивнул, – ему ж за работу корм обещан, значит «на свои».

      Юра вернулся с подушкой, одеялом и старой кастрюлей. В кастрюле что-то позвякивало. Оказалось – будильник, миска, эмалированная кружка, ложка и складной нож.

      Корбут и Славка-матрос стояли возле Юрочкиной каюты и наблюдали, как он обживается:

      матрас к стене, подушку в угол, поверх всего – шерстяное одеяло в клетку. Посуду в другой угол, между посудой и постелью – древний будильник с пожелтевшим циферблатом.

      – Юрик, а как ты здесь свет включаешь? – спросил Корбут.

      – А! – Юрочка, не оборачиваясь, беспечно отмахнулся. Свет погас.

      Корбут и Славка переглянулись. В полутьме лица у них были, как у утопленников – синеватые и удивлённые.

      – Ну, включай теперь, что ли! – крикнул Славка.

      Юрочка снова махнул рукой. Стало светло.

      Славка и Митя неуверенно повторили отмашку, но ничего не вышло. Они попробовали ещё, пригрезился им краткий голубоватый промельк, оба забегали по коридору, пытаясь поймать в пространстве сгустки невидимого электричества. «Вот она, вот она!» – кричал Корбут, рассекая руками воздух. «Не-не, вот здесь!» – кричал Славка-матрос, и вертелся так, будто его преследовал настырный овод. От их беготни и размахиваний не было никакого толку, вскоре оба замолчали и остановились, тяжело дыша и мрачно поглядывая друг на друга. В дверях «процедурной», изумлённо приоткрыв рот, стоял Юрочка в расстёгнутом кителе и с подушкой в руке. Славка-матрос выругался и сделал краткий отчаянный жест. Коридор осветился, и некоторое время всё вокруг выглядело, как в свете галогенных фар – отчётливо, но неприятно.

      – Ну, хоть так! – Сказал Славка и зло сплюнул себе под ноги.

      * * *

      Отсеки постепенно обустраивались и обживались, загряжцы несли под берег всё, что раньше хранилось в погребах и сараях, иногда сами устраивались на ночлег, чтобы унять головную боль, простуду или похмелье. Правда, многие относились к странному подземному сооружению