Шняга. Ангелина Злобина

оказывала, свечку жгла…

      – Да ну её! – Шевлягин помолчал, погрустил и вдруг вскинулся: – Ты видал, где она бочку для мусора поставила?

      Но Егоров вступился за женщину:

      – Ну а куда ж ей ещё мусор девать, если ты весь бугор своим дендропарком занял?

      – Куда-куда… Не знаю, куда, – буркнул Шевлягин.

      – Ленина расколотила, – вспомнил он, – известковую крошку курам даёт. А ведь это была не просто статуя, это исторический артефакт! Свидетельство времени!

      – Ген, да ладно тебе…, – добродушно сказал насмеявшийся до изнеможения Славка.

      – Вот тебе и «ладно»! А Егорова возле этой статуи, может, в пионеры принимали! Да, Иван Иваныч?

      – Нет, меня в пионеры в церкви приняли. Там в ту пору «красный уголок» был. Ну а потом уже склад…

      – Но в школу ты мимо этого Ленина ходил?

      – Ходил, а как же!

      – Ну вот, а теперь его мои куры клюют. Полмешка уже осталось…

      Заметив, что Славка снова затрясся, Егоров укоризненно глянул на него, но и сам не сдержался, отвернулся и стал всхлипывать и вытирать слёзы.

      Наконец, все трое притихли и, всё ещё улыбаясь, стали смотреть на реку – на гладкую, спокойно текущую воду, на чайку-рыболова, смирно сидящую на воде.

      – А может…, – не меняя направления взгляда, неуверенно начал Славка.

      Егоров кивнул и подхватил:

      – Да, вот и я тоже подумал…

      Оба обернулись к Шевлягину. Тот насторожился.

      – Чего это вы?

      Егоров спросил:

      – Ген, а может Шняга твоего Ленина соберёт?

      – Только это… Как бы она его не оживила! – Засомневался Славка.

      – Да будет тебе ерунду-то молоть! – рассердился Егоров, – известь, она и есть известь!

      – Пошли! – Шевлягин так решительно встал, будто это не он, очнувшись недавно от обморока, лежал на траве и играл в гляделки с селивановским котом.

      Мешок с измельченными фрагментами статуи изъяли из курятника и перенесли под берег, в центральный зал Шняги, никем пока ещё не занятый. Звезд под сводами зала теперь не было, но пол в центре по-прежнему излучал неяркий голубоватый свет. Славка сбросил с плеча тяжелый мешок, схватился за углы и рывком высыпал содержимое. Взвилось облако светлой пыли.

      Явился Юрочка. Он подошёл, посмотрел на горку белых камней и снял фуражку. Славка аккуратно свернул мешок. Все отчего-то опечалились, помолчали немного, вопросительно переглянулись, вздохнули – «ну что, пойдём?» – и ушли, наказав Юрочке в этот зал никого не впускать.

      Как только за ними задвинулась дверь, из темноты, тихо цокая копытцами, вышла овца. Она понюхала белый каменный холмик, взошла на него, улеглась и скорбно уставилась в темноту.

      * * *

      Едва рассвело, на берег спустился Егоров. Вскоре пришел Гена Шевлягин, и сразу за ним бодро сбежал вниз по тропке Славка-матрос.

      – Ну, чего вы? – бросил он на ходу, – Пошли, посмотрим!

      Славка, пригнувшись, нырнул в дверной проём и, насвистывая, зашагал по коридору. Егоров и Шевлягин поспешили за ним. Из-за