Миллион алых роз. Виктор Георгиевич Рымарев

как стояла, так и стоит. Только побледнела сильно и глаза вниз опустила.

      А шабашники дружно перевели глаза на старшого. Он набычился и вцепился руками в скамейку.

      Чую, готовится что-то страшное. Но что? Не могу взять в толк. Федотыча начнут «мочить»? Я потихоньку к дверям. Но больно уж Федотыч спокойный. Чего-то не то.

      И тут Гена кашлянул. Негромко. Но как-то нехорошо. Зинулю Генкин кашель будто кнутом ожёг: оторвала глаза от пола и тоже навела их на старшого. Тот молчит.

      Гена опять кашляет. Да так многозначительно. Старшой обмяк. Сразу стало видно, что немолодой он уже и какая нелёгкая жизнь была у него.

      Но силён мужик. Поднял голову, выпрямился и руки положил на стол.

      – Сутки, – говорит Федотычу.

      Федотыч обвёл взглядом деньги, что валялись на столе, и усмехнулся.

      – Трое.

      Все согласно кивнули. Кроме старшого, Зинули и меня.

      – Колоду! – рявкнул старшой.

      Я выложил на стол последнюю колоду.

      Долго они играли.

      И опять выиграл Федотыч.

      Старшой отшвырнул карты и, ни на кого не глядя, вышел из комнаты. За ним потянулись остальные шабашники. Остались: Зинуля, Федотыч да я.

      – А тебе, Николашка, что здесь надо? – обратил ко мне свою рожу Федотыч. – Вали отсюда! Не мешай нам с молодой супругой. Три дня всего отпущено.

      Ух, с каким удовольствием перегрыз бы я ему глотку.

      х х х

      Через час мы уехали в Калинин. С первым рейсовым автобусом. Рядом со мной сидел старшой. За всю дорогу, а ехали мы больше двух часов, он не проронил ни слова.

      Впрочем, мне тоже было не до разговоров.

      Пирожное

      – Мамочка, что такое пирожная?

      – Пирожная?

      Женщина недоумённо смотрит на дочь.

      – Пирожное, – облегчённо вздыхает она, отгадав загадку. – Надо говорить пирожное.

      – Что такое пирожное?

      Голубенькие глазки маленькой девочки доверчиво смотрят на мать, ожидая ответа.

      – Где ты слышала это слово?

      – Это плохое слово?

      – Нет, доченька.

      – Вовка Бабкин хвастался в садике, что его мама купила целую кучу пирожных.

      – Пирожное – такая еда.

      – Его привозят из Африки? Оно растёт на дереве?

      – Нет, моя радость. Пирожное делают из теста, а сверху намазывают кремом.

      – А что такое крем?

      – Это сладкое масло. Его выдавливают через специальную форму. Получаются розочки: красные, жёлтые, коричневые.

      – А ты ела пирожное?

      – Ела, моя сладенькая.

      – Вкусно было?

      – Очень.

      Мать мечтательно вздыхает, задумчиво поглаживая слабенькую детскую ручонку.

      – Оно дорогое?

      – Да, моя ненаглядная.

      Девочка легонько вздыхает и умолкает. Её глазёнки тускнеют. Она поворачивается к стенке, чтобы вволю помечтать о пирожном, которое, наверное, такое вкусное.

      Дочери четыре годика. Это была здоровая спокойная девочка,