Все дьяволы здесь. Луиза Пенни

самое дело, которое вы мне передали.

      – Да.

      – И он владелец этой квартиры?

      – Да, – ответил Гамаш.

      – Эти два нападения как-то связаны, – сказала она. – Теперь не может быть никаких сомнений по поводу вчерашнего наезда.

      Значит, у них были сомнения, подумал Гамаш. И тогда становится понятно, почему полиция сама не приехала в квартиру Стивена. Ведь это одно из первых полицейских действий, какие можно ожидать при расследовании покушения на убийство.

      – Я был с ним, когда его сбили, – сообщил Гамаш. – Наезд был преднамеренным.

      – И теперь вы здесь. Вы нашли тело, – сказала Фонтен.

      – Да.

      Он прекрасно понимал, к чему она клонит. Откровенно говоря, его это ничуть не удивило. У него, вероятно, возникли бы такие же подозрения, если бы один и тот же человек оказался на месте двух отдельных, но связанных нападений.

      Ирена Фонтен повернулась и посмотрела вдоль коридора в сторону гостиной и тела:

      – Я вот думаю, не убили ли его по ошибке.

      – Мы с тобой думаем одинаково, – согласился Дюссо.

      – Кто-то явно пытался убить Горовица, – продолжила Фонтен, обращаясь непосредственно и только к префекту. – Он пришел сюда первым, увидел этого человека и застрелил его, полагая, что тот – Горовиц. Обнаружив ошибку, преступник принялся искать то, ради чего и пришел сюда.

      – А как он узнал, где найти Горовица? – спросил Арман.

      Этот вопрос становился все более и более важным для него.

      – Может быть, кто-то ему сказал, – ответила она, глядя на Гамаша. И после паузы продолжила: – Как по-вашему, что здесь случилось?

      – Сначала позвольте мне рассказать, что мы обнаружили сегодня утром.

      – Нет, я задала вам вопрос. Что, по-вашему, здесь случилось?

      Он повернулся и посмотрел на нее.

      Фонтен ожидала увидеть холодный, злой взгляд. Но взгляд оказался спокойным, задумчивым. Даже любопытным. Она остро ощущала, что Гамаш оценивает ее.

      Она в свою очередь оценивала его.

      Лет пятидесяти пяти – шестидесяти, приблизительно ровесник префекта. Одежда такого же стиля, что у префекта. Ухоженный. Презентабельный. Ее поразили морщины на его лице. Не просто морщины. Следы не времени, а событий.

      На виске глубокий шрам. И ко всему – его глаза. Яркие, умные, вдумчивые. Проницательные. И что-то еще.

      Ей показалось, что она прочла в них симпатию. Нет, не это. Может быть, доброту?

      Наверняка нет.

      И все-таки в этом человеке было что-то привлекательное. Безошибочно угадывалась теплота, как угольки в камине в холодный день.

      Ирена Фонтен поборола в себе желание поддаться этому. Она понимала, что угольки в любое мгновение могут вспыхнуть пламенем.

      – Я думаю, комиссар, – сказал Гамаш, – что наилучшим образом смогу ответить на ваш вопрос, сообщив вам, чтó мы нашли среди вещей Стивена. Если не возражаете.

      – Если вы настаиваете.

      – Merci. Когда Стивена сбила машина, моя жена подобрала с асфальта его очки и ключ.