Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие. Лариса Тимофеева

я проворчала: – Лишь бы в этом торговом центре было то, что нужно.

      – Хорошо, Маленькая, давай заедем. Народу сегодня много – суббота, место на парковке придётся искать.

      Мы долго стояли в очереди на поворот к торговому центру. Потом кружили по паркингу, наконец, нашлось свободное место, и Паша припарковал машину.

      – Ну вот, всего-то сорок минут, и мы с тобой у цели. Выезжать отсюда будем столько же, если не дольше. – Он помог мне выбраться из машины.

      Мы ехали домой, когда я вспомнила, что не купила Маше палантин. На праздничный ужин в честь дня её рождения, мы подобрали ей открытое вечернее платье. В магазине туалет Маше понравился, поблёскивая глазами, она долго крутилась перед зеркалом и щебетала:

      – Я же хороша ещё, Маленькая? И не скажешь, что пятьдесят пять. А? Посмотри со спины, красиво?

      Я кивала, любуясь её сдобной красотой. Платье визуально вытягивало её, одновременно подчёркивая манящие изгибы форм.

      Дома, демонстрируя наряд Василичу, Маша вдруг разглядела увядающую кожу на руках, тотчас решила, что обнаженные руки и глубокое декольте не годятся для её возраста. И как ни восхищался Василич женой, Маша осталась непреклонна:

      – Не надену, сказала! Надену моё любимое, в горошек которое. А это надо в магазин обратно сдать, поди, и дорогущее. Меня и Маленькую в этом самом отделе, знаешь, как обхаживали!

      Я искала глазами по сторонам – ни одного бутика, торгующего аксессуарами, не попадалось.

      – Подожди, Маленькая, этак мы до вечера ходить будем, надо спросить у кого-нибудь.

      Павел направился к представителю охраны торгового центра, на вопрос Павла, тот развёл руками. Паша зашел в ближайший бутик, сквозь витрину я увидела, как оживилась скучающая девушка-продавец. Отвернувшись, я подошла к перилам, окружающим атриум здания, и тоскливо посмотрела наверх. «Мы на втором, вверх ещё три этажа. Прав Паша, и до вечера не обойти!»

      Я скользнула взглядом вниз. По площадке атриума шёл Серёжа. Перегнувшись набок, он вёл за руку мальчика лет трёх. По другую сторону от малыша шла темноволосая женщина, в обтягивающем её стройное тело комбинезоне и ботфортах на высоких каблуках. На плече женщины висела большая сумка.

      «Из последней коллекции LV» – машинально отметила я. Мальчик, вероятно, не хотел идти ножками и капризничал. Серёжа остановился и повернулся к женщине. Нахмурившись и выговаривая что-то, он наклонился, взял ребёнка под мышки и сунул в руки женщине. Принимая ребёнка, та, видимо, отвечала Серёже в его же тоне. Закатив глаза, Серёжа повёл ими и… увидел меня. Замер. На лице промелькнуло выражение, какое бывает у нашкодившего мальчишки, застигнутого на месте преступления. Я взмолилась: «Нет, милый, не надо так реагировать. Я знаю тебя сильным, взрослым, уверенным в себе мужчиной!»

      Павел шумно дышал рядом.

      – Ты знал? – скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла я буднично, абсолютно спокойным тоном, и медленно повернула к нему лицо.

      Не смея взглянуть на меня, он кивнул.

      – Я хотел сказать… много раз хотел… – на лбу у Паши выступили маленькие капельки