Осень цвета кофе. Наталия Антонова

бурчал он себе под нос, – и кто только выдумал эти несносные правила?

      – У меня ещё два срочных вызова, – пожаловался он Поповой.

      Но та только беспомощно закивала в ответ, и тогда доктор принялся названивать диспетчеру, чтобы сообщить, что он задерживается на убийстве.

      Диспетчер полузадушенно охнула в трубку и пообещала передать его вызовы другой бригаде.

* * *

      Следователь Александр Романович Наполеонов с утра пребывал в отличнейшем настроении: он был готов передать в суд сразу два завершённых дела.

      Всё в них было как надо: и улики, и свидетели, и факты. Короче, не подкопаешься. И немаловажным было то, что их раскрытие было его собственной заслугой, конечно, он не сбрасывал со счетов работу оперов и экспертов. Но как приятно всё-таки ощущать себя блестящим следователем.

      При мысли об этом Наполеонов буквально лучился. И тут некстати раздался телефонный звонок. Игнорировать его было никак нельзя, так как звонило начальство.

      – Здравствуйте, Фёдор Поликарпович! – проговорил Наполеонов.

      – Здравствуй, Саша, – ответил полковник Солодовников, который был единственным, кто называл Наполеонова Сашей, – ты ведь закончил те два дела?

      – Так точно, товарищ полковник, – отрапортовал следователь и, тут же улыбаясь, представил, как поморщился полковник. Не любил Солодовников всех этих официальностей.

      – Поэтому, я думаю, – как ни в чём не бывало продолжил полковник, – тебе следует съездить на Малышева, дом одиннадцать.

      – А что там случилось?

      – Убийство, Саша, убийство случилось.

      – Может, несчастный случай? – с надеждой в голосе спросил Наполеонов.

      – Сомневаюсь. Так что поезжай, голубчик, и разберись.

      – Слушаюсь.

      Когда Наполеонов приехал по адресу, данному ему Солодовниковым, следственная группа уже была на месте. Врач «Скорой» спорил о чём-то с участковым, который отмахивался от него обеими руками и кивал на судмедэксперта, а тот, в свою очередь, не обращал ни малейшего внимания на обоих.

      Руслану Каримовичу Шахназарову было и без них кем заняться. Невозмутимый эксперт Незовибатько обрабатывал поверхности на предмет оставленных следов. Полицейский фотограф Валерьян Легкоступов легко, точно бабочка, перелетал с одного места на другое и неустанно щёлкал фотоаппаратом, при этом он буквально искрился, весь поглощённый творческим процессом.

      Именно Валерьян первым бросился в глаза вошедшему Наполеонову, и следователь, глядя на него, уже в который раз беззлобно подумал: «Убью».

      А Легкоступов тем временем намеревался снять несвежий труп таким образом, чтобы на него красиво падала кружевная тень от листьев пальмы.

      Наполеонов уже собрался отругать фотографа, как к нему устремился участковый:

      – Товарищ следователь, – заговорил он на ходу, – вот врач «Скорой» торопится.

      – Вы всё зафиксировали? – спросил он доктора, уже готового проглотить их живьём обоих.

      – Чего там фиксировать? – рявкнул врач. – Его уже потрошит ваш судмедэксперт.

      – Тогда