Осень цвета кофе. Наталия Антонова

что сын произнёс это, повинуясь, как и она, своему внутреннему голосу.

      И она поехала. Машину водить Калерия Геннадьевна так и не научилась, поэтому сначала хотела вызвать такси, но потом сообразила, что прекрасно доберётся на метро, которое доставит её почти до самого места.

      На улице было тепло, вовсю светило солнце, и, несмотря на то что наступила вторая декада сентября, на газонах зеленела по-весеннему нежная травка, цвело огромное количество цветов, листья на деревьях не спешили бронзоветь и золотиться. А в кустах снежника радостно щебетали воробьи.

      Калерия Геннадьевна расстегнула верхнюю пуговицу своего лёгкого плаща и ослабила шарф.

      «Что-то я слишком тепло сегодня оделась», – подумала она на ходу.

      Но, войдя в подъезд, женщина ощутила внезапно охвативший её озноб.

      На лифте она поднялась на свой этаж и долго звонила в квартиру. Никто ей не открывал.

      «Так Вадим Аркадьевич, наверное, сейчас на работе. День-то будний, – запоздало сообразила она. – Надо было вечерком сюда подъехать».

      Калерия Геннадьевна в нерешительности потопталась на площадке перед квартирой, а потом всё-таки уговорила себя.

      «Я только одним глазком взгляну, что там и как, и сразу уйду», – решила женщина, набравшись смелости.

      Обе двери – и железная, и деревянная – открылись легко.

      Нос Калерии Геннадьевны каждую осень и весну оккупировал насморк, но даже при всём при этом она учуяла какой-то странный, как ей показалось, несвежий запах.

      Это заставило женщину на мгновение растеряться. Ведь она сдавала квартиру не бомжу какому-нибудь. Не мог же её приличный с виду квартирант настолько запустить жильё.

      Даже мысль непрошеная промелькнула: «Вот и доверяй после этого людям».

      Но Попова тотчас отогнала её от себя. Она прошла по коридору, заглянула в крошечную комнату, служившую ей и библиотекой, и кабинетом, в ней всё было нормально, потом открыла дверь в спальню и смущённо замерла на пороге – постель была разобрана, несвежее смятое бельё ясно говорило о том, чем здесь занимались.

      Калерия Геннадьевна неодобрительно покачала головой, но про себя всё-таки решила, что выказывать квартиранту своего неудовольствия пока не станет.

      Женщина отправилась на кухню, в уют которой она вложила особенно много труда и энергии, так как именно здесь любили засиживаться за чаем по вечерам её давние подруги.

      От картины, открывшейся её взгляду, Калерия Геннадьевна покачнулась, хотела закричать, но горло её сдавил спазм, и она только хватала воздух открытым ртом. А потом женщина, забыв о том, что ей вот-вот исполнится восемьдесят лет, опрометью кинулась вон.

      Когда она выбежала из квартиры на площадку, у неё прорезался голос. Попова громко закричала и стала стучать в двери соседских квартир:

      – Помогите! Помогите хоть кто-нибудь!

      Дверь одной из квартир открыла девочка лет восьми и спросила:

      – Тётя Каля, что случилось?

      Калерия Геннадьевна уже пришла в себя, она махнула рукой и потянула дверь