Осень цвета кофе. Наталия Антонова

свет? – рассмеялся Костюков. – Разве ты не слышала, что темнота – друг молодёжи?

      Женщина счастливо засмеялась и кокетливо ответила:

      – Даже и не знаю, могу ли я относить себя к молодёжи.

      – Можешь, ещё как можешь, – заверил её Вадим, не переставая покрывать поцелуями лицо любимой женщины.

      Потом он посадил её на крохотный диванчик в прихожей, снял с неё обувь и, подхватив её на руки, унёс в комнату. Она, смеясь, попробовала отбиваться, но из её затеи ничего не вышло. Наконец, сдавшись на милость победителя, она прошептала, пьянея:

      – Какой ты нетерпеливый!

      – Да, я просто изголодался по тебе! – жарко выдохнул он. – Мы не виделись целых два дня!

      – Всего два дня, – прошептала она, опрокидываясь на спину, и последнее, о чём она более-менее ясно смогла подумать, было то, что постель Вадим разобрал заранее.

      А потом волшебный сладкий морок из жаркого шёпота, объятий, поцелуев, стонов и физического исступления накрыл их обоих с головой, вознёс в заоблачную высь и спустя какое-то время бережно опустил на смятые простыни.

      Несколько минут они лежали не шевелясь. А потом Вадим сказал:

      – Я хочу кофе.

      – Сейчас сварю, – отозвалась Марина, сладко потягиваясь всем телом.

      – Не надо, я сам, – ответил он и легко соскочил с постели.

      – Тогда я в душ.

      – Хорошо.

      Когда посвежевшая, закутанная в махровый халат Вадима Марина вышла на кухню, он уже разливал густой, умопомрачительно пахнущий кофе по чашкам.

      – Ой, – невольно вырвалось у женщины, когда дождь её каштановых, как и полагается дождю, влажных волос рассыпался по её плечам, – принеси мне, пожалуйста, заколку, – попросила она.

      – А где она?

      – На тумбочке возле кровати.

      Марина прижала руки к лицу и подумала о том, что её личная жизнь завязалась в такой тугой узел, который не развязать. Если только разрубить…

      Вадим отсутствовал пару минут. Вернувшись на кухню, он протянул ей заколку, взял свою чашку кофе и, поднеся её ко рту, успел сделать всего пару глотков. А потом судорожно взмахнул рукой и рухнул на пол.

      По его остекленевшим глазам она поняла, что любовник мёртв, но всё-таки, пересилив свой страх, дотянулась до его руки и попробовала найти пульс.

      Пульса не было. С минуту она постояла в оцепенении, а потом бросилась в спальню одеваться, напоследок схватила свою сумочку и выбежала из квартиры.

      Она бежала, вернее, неслась сломя голову, по выложенной плиткой дорожке от подъезда к своей машине, оставленной на стоянке за углом.

      Налетев на кого-то, она услышала звук пустого ведра, покатившегося по дорожке, но не извинилась, не остановилась, услышала нёсшиеся ей вслед ругательства и побежала ещё быстрее.

      Она была почти у цели, когда из-за угла вышел мужчина с матерчатым мешочком, и, когда Марина столкнулась и с ним, он отлетел от неё, как мячик, вспоминая при этом то ли её, то ли свою мать, но она уже была далеко.

      Оказавшись на стоянке и вставив ключ зажигания, она тронула машину с