Мемуары шпионской юности. Вячеслав Гуревич

коротким и по делу. Но я не собираюсь заморачивать вас динамикой своих мыслительных процессов. Скажем так: за восемь минут я проработал тридцать семь вариантов и выбрал два из них.

      Тогда я рванул вниз по лестнице, чуть не опрокинув пожилую соседку, которая глянула на меня… да какая разница, глянула, ругнула. Я уже был на улице, выхватывая ручку телефона-автомата быстрее, чем 007 выхватывает беретту.

      – Центральное разведывательное управление, с кем вас соединить?

      Какой прелестный южный прононс. Прямо «Унесенные ветром». Я до боли сжал пальцы в кулак и выдохнул:

      – Послание для агента Конкорда.

      – Минуточку. Хорошего вам дня.

      Ее сменил мужик – полный контраст.

      – С кем я разговариваю? – На пол, сука!

      – Меня зовут Константин, и Джошуа Конкорд должен перезвонить по этому номеру ровно через час.

      Я продиктовал номер телефона, повторил и повесил трубку. Никаких расшаркиваний, никаких «хэв-а-блядский-день». Джентльмены не играют в хоккей. Нах не послал, и на том спасибо.

      Я возвращался своей обычной шустрой приблатненной походочкой – как говорят в Америке, старые собаки не учат новые фокусы. Хватит, отбегался. Дома открыл еще один «Гиннесс» и сел ждать. В оставшийся час – пятьдесят семь минут, кстати, – любой вид деятельности казался немыслим. Включил местные новости: испанцев грабят, студенты протестуют, городские власти подворовывают. Все как у людей. Вся эта тягомотина кружилась у меня над головой и в отсутствие разрешения на посадку вылетала из окна. Я не мог ни о чем думать. Сердце билось о грудную клетку, требуя его выпустить хотя бы условно или по крайней мере использовать право на один телефонный звонок.

      За пятнадцать минут до часа икс я спустился на улицу и приземлился возле телефона. Тут же меня пошли осаждать существа самых разных полов неземной уродливости на предмет дешевого секса. Обычно я был не против с ними поболтать за жизнь, любая практика иноязыка принимается в любых формах и наречиях. Но сегодня я отвернулся; если Джош позвонит, мне придется послать моих собеседников нах, они обидятся, и это может привести к.

      Время текло медленно и безразлично, такое уж оно. Прохожие выгуливали собак с явным намерением дать им покакать рядом со мной; я уставился на них с мрачной угрозой, как будто я только откинулся, жить негде, убью нах, и они нервно проследовали по своему маршруту. Внешне я был не совсем готов к роли (о чем ты думал?!), на мне не было угрожающих тату, но все же я пару дней не брился, да и вообще Десятая авеню не Пятая, если с тобой не хотят беседовать, то не стоит искушать судьбу.

      Час икс пришел и прошел. И тут на сцену вышел мой желудок. Перед уходом из дому я зашел в туалет, но сейчас в животе у меня заурчало так, что было слышно в Нью-Джерси. Я понуро встал и поплелся в пиццерию на вынос через дорогу; оттуда доносились такие ароматы, что меня аж качнуло, как от десятибалльной качки.

      – Plain, – сказал я у прилавка, – ничего сверху, не заслужил я ваши пеперони.

      – Это не очень было впе-чат-ли-телно, Константин, –