Стихия смерти. Юлия Лилея

и тут же узнавали все новости.

      Первую ночь они заночевали в поселении конюхов, которые любили приволье, как и их питомцы. Пастбища были здесь густые и перегоняли они поркис до тех пор, пока не вырастали и не подобились для гуртовой работы.

      – Эй, Молодой, чего поркис не обтер? – крикнул ему хромоногий мужчина, что был за главного на пастбище.

      Погонщик засуетился, вытащил холстину из глубины воза и принялся за поденку. Хромоногий довольно закивал и пошел к костру, что разжигал старый погонщик, а второй конюх варганил похлебку.

      – Так, так, подучи уж, где я не смог, – попросил Старый.

      Хромоногий обернулся на Молодого и заверил:

      – Да вроде парень справный… А уж когда застрянет где с грузом да с еле живым поркис, так вмиг научиться обиходить лошадь, а потом на себя сетовать. Старый одобрительно закивал и раскурил трубку:

      – Да, так и есть…

      Молодой погонщик усердно обтирал поркис, как вдруг заметил, что одна из них переминается и сильно встревожена.

      – Хромоногий, можешь глянуть?

      Мужчина, удобно устроившись, не хотел вставать, но заметив растерянное лицо Молодого, недовольно заковылял к повозкам:

      – Чего у тебя тут?

      Погонщик показал на поркис, что беспокойно и нервно ржала:

      – Что-то с ней не так…

      Хромоногий быстро оглядел коня и сразу же заметил сильно растертую кожу на боку. Вмиг у него раздулись ноздри и он разорался, крича прямо в ухо Молодому:

      – Вот день в пути, а у тебя поркис бока поистерла! Вот расти для вас, неумех, силу.

      – Да обтирал я, как Старый велел..

      От оправданий тот ещё пуще разозлился:

      – Вот тебя бы так, – и стеганул погонщика несколько раз хворостиной.

      Тот молча сносил удары и ждал, пока табунщик успокоится.

      – Ладно, помогу… Смотри, чтоб запомнил, как надобно обиходить животину.

      – Покажи ещё раз, я навсегда запомню…

      Хромоногий успокоился так же быстро, как и разозлился. Потом оглядел растертые ссадины, вынул откуда-то небольшую склянку, потер обильно кожу поркис, поглаживая и приговаривая:

      – Ну, ну, скоро пройдет…

      – А что это за снадобье? – не удержался от расспросов Молодой.

      Хромоногий неохотно отвечал:

      – Масло вереса…Раз уж погонщик, так и у тебя должно быть.

      Молодой кивнул в сторону Старого:

      – У него-то точно есть…

      – Чего ж не научил тебя он как следует?

      – Может, упустил я чего, – негромко посетовал Молодой.

      – Ладно, пошли вечерять, – примирительно похлопал его по плечу Хромоногий. Поркис, которой наложили мазь, чуть успокоилась, и наконец-то погонщик облегченно вздохнул и побрел к костру. Они уселись возле огня, и дымок от ароматной похлебки заставил Молодого несколько раз сглотнуть слюну от голода.

      – Давай, навались на жижицу! – подбодрил Старый.

      Наевшись, все сдвинулись ближе к тлеющему кострищу. Не заметив, как уснул, Молодой проснулся от еле слышного топота и ржания поркис. Он вскинул голову, повертел из