Смерть – дело одинокое. Рэй Брэдбери

звали этого человека Элмо Крамли.

      Я нашел его и его дом благодаря прохожим, которые, выслушав мои вопросы, кивали и показывали, куда идти.

      Все как один они сходились на том, что каждый вечер, довольно поздно, приземистый детектив легкими шагами вступает в эти зеленые джунгли и скрывается там под шум крыльев слетающих вниз фламинго и тяжело поднимающихся на ноги гиппопотамов.

      «Как мне быть? – думал я. – Встать на краю этих диких зарослей и выкрикивать его имя?»

      Но Крамли окликнул меня сам:

      – Господи помилуй, неужто вы?

      Когда я появился у его ворот, он как раз выходил из своих райских кущ по тропинке, заросшей сорняками.

      – Я.

      Пока детектив продвигался по едва заметной тропинке, мне казалось, я слышу те же звуки, которые мне чудились, когда я проходил мимо: вот скачут газели Сетон-Томпсона[32], вот в панике разбегаются полосатые, как кроссворд, зебры, а вот ветер приносит запах золотистой мочи – это львы.

      – Сдается мне, – проворчал Крамли, – мы сыграли эту сцену еще вчера. Пришли извиниться? Раздобыли материалы похлеще и посмешней?

      – Если вы остановитесь и выслушаете… – начал я.

      – Ну и голос у вас, доложу я вам! Недаром одна моя знакомая, что живет в трех кварталах от места, где вы нашли труп, говорит, что ее кошки до сих пор не вернулись домой – так вы напугали их в ту ночь своими воплями. Ладно. Я стою. И что?

      При каждом его слове мои кулаки все глубже уходили в карманы спортивной куртки. Почему-то я никак не мог их вытащить. Уткнув подбородок в грудь, отведя глаза, я старался собраться с духом.

      Крамли посмотрел на часы.

      – В ту ночь у меня за спиной в трамвае кто-то стоял! – внезапно закричал я. – Это он засунул старика в львиную клетку.

      – Тише, тише! С чего вы так решили?

      Кулаки задвигались у меня в карманах, сжались еще сильнее.

      – Я чувствовал, как он протягивает ко мне руки. Чувствовал, как шевелятся его пальцы, словно умоляют. Он хотел, чтобы я обернулся и увидел его. Ведь убийцы все хотят, чтобы их обнаружили?

      – Да, по мнению халтурщиков, выдающих себя за психологов. Чего ж вы на него не поглядели?

      – С пьяными стараешься не встречаться глазами. Еще усядутся рядом, начнут дышать на тебя.

      – Верно. – Крамли позволил себе проявить некоторую заинтересованность. Он вытащил кисет, бумагу и стал сворачивать сигарету, намеренно не глядя на меня. – И что?

      – Слышали бы вы его голос! Тогда поверили бы. Господи, да он был точь-в-точь тень отца Гамлета, взывающая из могилы: «Помни обо мне!» Но этот-то просто молил: «Посмотри на меня! Узнай меня! Арестуй!»

      Крамли закурил и сквозь дым взглянул на меня.

      – Да от его голоса я за несколько секунд состарился на десять лет, – продолжал я. – В жизни не был так уверен, что моя интуиция меня не обманывает.

      – Интуиция есть у всех. – Крамли изучал свою сигарету, словно не мог решить, нравится она ему или нет. – И бабушки у всех сочиняют рекламные стишки

32

Сетон-Томпсон Эрнест (1860–1946) – канадский писатель и художник-анималист.